Наша лучшая зима - [16]

— Вино, рыдания, объятия. Что случилось?

Мэтт сталкивался с отпетыми преступниками и продажными юристами, с сумасшедшими судьями и жестокими полицейскими, но никому из них не удавалось вывести его из равновесия. Во‑первых, он знал, что закон на его стороне. Во‑вторых, он знал, как его обойти.

Но сейчас, стоя на пороге дома Броганов, он колебался.

Он получил сообщение с приглашением на обед от Дилан‑Энн и вот теперь застыл с поднятой рукой, не решаясь постучать.

У Мэтта не было привычки к семейным обедам. В его семье они всегда были унылыми: мало еды, много выпивки и постоянные ссоры. У его родителей вечно не было работы, денег, времени на готовку. У дедушки с бабушкой стол ломился от еды, но никто ни с кем не разговаривал.

Можно сказать, что даже его дочери, которую он еще не видел, в этом смысле повезло больше, чем ему. Из ее писем он понял, что приемная семья Эмили была очень дружной. У нее были двое младших братьев, тоже усыновленных, несколько собак, успешный папа, который обожал ее, и мама, посвятившая себя семье. Мэтт не уставал благодарить судьбу, что она росла в нормальном доме, в семье, которая ее любит.

Он жил в бедной семье. Потом жил в богатой и стабильной семье. Но и там и там его едва терпели и большей частью игнорировали.

Но сейчас ему предстояло встретиться с нормальной семьей, а он не вполне представлял себе, что это такое.

И к тому же ему придется скрывать свое отношение к Ди‑Эй. Да, он сам предложил ей быть друзьями, но… Разве он мог быть ей другом, если при взгляде на нее ему сразу хотелось сорвать с нее одежду? После стольких лет ошеломительного секса как он мог видеть в ней только друга?

— Мэтт!

Мэтт очнулся и увидел, что входная дверь открыта, а Ди‑Эй стоит на пороге, ожидая, когда он войдет. Сейчас ее кожа не была такой бледной, а глаза — такими грустными, как в их последнюю встречу.

Он всегда любил ее глаза. Именно они произвели на него впечатление, когда Мэтт впервые увидел Ди‑Эй семь лет назад. Их глаза встретились, и его молодое и глупое сердце чуть не выскочило у него из груди.

Так же, как сейчас.

На ней были джинсы и простая белая футболка — обычная одежда для семейного обеда. Но выглядела она в ней так же шикарно, как голливудская звезда на красной дорожке. Джинсы плотно облегали ее бедра… О черт!

Они друзья, и только друзья!

Ди‑Эй протянула ему руку. Мэтт пожал ее. Вполне обычный дружеский жест, если не замечать искры, пробежавшей между их руками. Она нерешительно улыбнулась.

— Привет!

Неимоверным усилием воли он заставил себя поцеловать ее всего лишь в щеку.

— Привет! Как ты?

— Намного лучше, спасибо, — ответила Ди‑Эй.

— Ты поговорила с подружками?

— Да. Все отлично. Мы помирились. Но они все‑таки заставляют меня праздновать Рождество.

— Ты когда‑нибудь расскажешь мне, почему ты его ненавидишь?

— Только после того, как ты расскажешь мне, почему приехал в Бостон.

Она посмотрела на него умоляющим взглядом. Но Мэтт догадывался, что ею движет отчасти любопытство, отчасти желание восстановить равновесие. Вероятно, она думала: после того как она открылась ему, его признание сохранит баланс сил. Но он не мог.

Он дал обещание Эмили и, кроме того, не мог сейчас позволить себе еще более близкую связь с Дилан‑Энн. Через несколько недель он уедет, и кто знает, может быть, в новом году они вернутся к их редким горячим встречам и безболезненным прощаниям.

Горячий секс, веселые уик‑энды — так выглядело их прошлое.

Мэтт нахмурился. В его голове пронеслась горькая мысль, что, может статься, ему нужно нечто большее.

— Эдвардс.

Мэтт обнаружил, что все еще стоит на крыльце, а в дверном проеме к Ди‑Эй присоединился Леви Броган. Он стоял за спиной Ди‑Эй, скрестив руки на груди, и довольно агрессивно смотрел на Мэтта.

— Заходи.

На его голос в холл вышли трое Локвудов, но Леви остановил их:

— Я сам с ним поговорю.

Ди‑Эй осторожно втиснулась между ними.

— Леви, не дури! Это не имеет никакого отношения к тебе.

Она что, защищала его? Мэтта это тронуло, но он не отводил взгляда от Леви.

— Отойди, Дилан‑Энн.

— Это безумие! Перестаньте!

Мэтт взял ее за талию, легко поднял и отставил в сторону. Игнорируя Леви и Локвудов, Мэтт положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. Когда в последний раз кто‑то беспокоился о нем? Он не мог вспомнить.

— Не бойся. Если что, я с ним справлюсь.

— Но я не хочу, чтобы ты с ним справлялся. Что за бред! Я вообще не хочу, чтобы вы дрались!

— Мы большие мальчики, Дилан‑Энн. Но, надеюсь, до этого не дойдет.

Кажется, ее это нисколько не успокоило.

— Обещаю, что не буду бить первым.

— Какие же вы мужчины смешные!

— Я знаю.

Мэтт поцеловал ее в нос и вернулся к Леви. Он сунул руки в карманы и стал ждать, что ему скажут.

— Когда я вернулся домой, тут все рыдали, — процедил Леви.

Поскольку Леви не задал вопроса, Мэтт не потрудился ему ответить — обычный адвокатский прием. Но прошла минута, Леви молчал, а Мэтту надоело ждать.

— Если собираешься драться, то, может, начнем? Мэтт заметил, что соперника это позабавило, но он старается это скрыть. Леви скрестил руки на груди, под тканью рубашки вздулись круглые бицепсы. Да, парень был намного больше Мэтта, зато Мэтт был быстрее. Во всяком случае, он на это надеялся.