Наш Современник, 2006 № 04 - [11]
И это русские люди?
Тамань уже сейчас похожа на проходной двор, а что будет дальше?
Чужие люди, натаскавшие в карман денег, захватывают прибрежные земли, выгодные усадьбы, строения, реликтовые исторические углы. Вдоль дороги у Сухого озера, почти до самой трёхэтажной гостиницы, которую тоже кто-то купил, поставлены каменные дома. Кто дал разрешение? Кто из Комитета охраны памятников проспал или за взятку позволил своей подписью губить историческую примету Тамани? “Да оно уже всё озеро продано! — говорят мне жители. — Застроят. Всё”.
От площади, сбоку которой стоит на высоте памятный танк, хороший вид открывался на озеро и белые камешки домов на горизонте. Теперь на месте бывшего некрополя белые торговые ряды ларьков. От лермонтовского музейного подворья внизу по берегу — новые рестораны. Искупался, выпил, закусил, “оторвался”. Чьи рестораны? Темрюкских господ? Пристань (на государственной-то границе) отдана в частные руки. Генеральный план застройки Тамани никто не отменял, но он уже нарушен, растерзан вольностью богачей. От вековой древности скоро ничего не останется. Даже берег, последнее напоминание о Тмутаракани, будет загажен “индустрией туризма”. С некоторых пор буквально взбесились этой никчёмной идеей — “индустрией туризма”! Не сберечь ни одного спокойного клочка старой земли, всё застроить ларьками, пивными забегаловками, игорными домами, качать, качать деньгу, обещать народу блага “и новые рабочие места”, допускать беспредел, раз и навсегда засорить грохотом и шумом редкую приморскую тишину — вот мечта хозяев новой жизни!
— Разрушено, — говорит почётный гражданин Темрюка, бывшая заведующая музеем Тамани, — во время строительства железной дороги под Темрюком одиннадцать древних захоронений, четыре селения.
И никому не докажешь, что плохо, гадко не чувствовать заповедной драгоценности родной реликтовой стороны.
* * *
В середине ХIХ века 300 вёрст казались великим расстоянием для путешественника, и некто В. Ф. Золотаренко из станицы Васюринской мечтал осчастливить себя именно путешествием. Что же это был за конечный пункт? Дневничок, почти никому не известный, прозябающий в архиве, раскрывает нам возвышенную тайну: “Увижу ли я Тамань, так давно желанную? Да и можно ли не желать увидеть местечко, обильное достопамятностями не для одной только Черномории, а и для всей отечественной истории! Не занимательно ли постоять на возвышенности, там, где два моря соединяются вечными узами, там, где взор роскошно не знает, на чём ему остановиться, не отрадно ли покупаться в море; не приятно ли побывать в Керчи, в Крыму…”.
Три дня проскучавший в Тамани Лермонтов не мог вообразить себе, что в “скверный городишко” многие десятилетия после него будут стремиться в томлении самые разные люди (чаще всего не писатели, а простые смертные). Что же витает над этой Таманью и что в ней самой прекрасного и магнитного? Вроде бы ничего такого.
Всё, что век за веком видели скифы, греки, меоты, хазары, адыги, славяне, половцы, монголо-татары, венецианцы и генуэзцы, турки, запорожские казаки, что описали путешественники — Челеби, Ферран, Паллас, Дюбуа де Монпере, Ян Потоцкий, Сумароков, Сбитнев, Герц и др., — давным-давно переменилось, развалилось, исчезло. Что же чудесного в Таматрхе-Матархе-Тмутаракани-Тамани? Не знаю. Почему-то хочется гадать о ней, цитировать каждый листочек, наивно надеяться, что в нынешнее лето археологи найдут у обрыва что-то редкое, а где-то в архивах до сих пор обиженно ждёт чью-то счастливую руку ветхая рукопись о Тамани.
“Вспоминай дни древние и ищи в них поучения… — напоминал в Тамани в 1911 году при открытии памятника казакам архиепископ Агафадор. — Как сохраняем мы во святом предании прохождение с проповедью о Господе нашем Иисусе Христе через нашу Тамань в нынешний град Киев святого Апостола Андрея Первозванного, так свято храним память о запорожцах…”.
* * *
Мне говорили “мудрые люди”, те, которые уже не верят в малейшую справедливость: “Зачем писать? Куда писать? Всё бесполезно. Сейчас на кону только деньги, они всем правят. В обществе упразднено понятие о совести, правде, достоинстве, благородстве. Кругом жулики и воры. Концов не найдёшь. Никому не нужна история с поучением Владимира Мономаха. Смотри, даже патриарх не поехал в Тамань, ему и его иерархам в голову не пришло спасать святую Тамань. Их душе ближе дачи Дивноморска, который, кстати, назывался… Фальшивый Геленджик. Вот туда устремились святые отцы. А Тамань зачем им? А уж что говорить про чиновную номенклатуру, которая, отправляясь в отпуск, запихивает в портфель сотни тысяч. Или эти драные депутаты! Тоже стотысячники. О н и чихали на всё; они хапают, строят дома на самых святых пядях русской земли, лечатся за границей… Тамань! Да они её уже продали! И никто горло драть не будет. Таманцы молчат, им тоже не до истории. Казаки перевелись”.
Но я писал когда-то “Осень в Тамани” не для того, чтобы получать престижную премию “Ясная Поляна” имени Л. Н. Толстого. Очень приятная премия, горжусь ею. А не Толстой ли оставил нам вечный припев благодарной души: “Не могу молчать”?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Странный роман… То районное население от последнего пенсионера до первого секретаря влечет по сельским дорогам безразмерную рыбу, привлекая газеты и телевидение, московских ихтиологов и художников, чтобы восславить это возросшее на экологических увечьях волжского бассейна чудовище. То молодой, только что избранный начальник пищекомбината, замотавшись от обилия проблем, съест незаметно для себя казенную печать, так что теперь уж ни справки выписать, ни денег рабочим выдать. То товарищеский суд судит кота, таскающего цыплят, выявляя по ходу дела много разных разностей как комического, так и не очень веселого свойства, и вынося такое количество частных определений, что опять в общую орбиту оказываются втянуты и тот же последний пенсионер, и тот же первый секретарь.Жуков писал веселый роман, а написал вполне грустную историю, уездную летопись беспечального районного села, а к концу романа уже поселка городского типа, раскинувшегося в пол-России, где свои «гущееды» и «ряпушники» продолжают через запятую традицию неунывающих глуповцев из бессмертной истории Салтыкова-Щедрина.
НАШ СОВРЕМЕННИКNash-Sovremennik.ruЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙИ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛУ Ч Р Е Д И Т Е Л И:Союз писателей РоссииИздательско-производственное объединение писателей РоссииМеждународный фонд славянской письменности и культурыКоллектив редакции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перу Анатолия Жукова принадлежит немало произведений, получивших признание читателей и литературной критики. Рассказы, составившие нынешнюю книгу автора, объединяются в единый цикл темой ответственности человека в современном обществе. Писатель одинаково хорошо знает как городскую, так и сельскую жизнь, а создаваемые им человеческие характеры объемны и художественно убедительны.
Новую книгу составили повести, которые, продолжая и дополняя друг друга, стали своеобразными частями оригинального романа, смело соединившего в себе шутейное и серьезное, элегическое и сатирическое, реальность и фантастику.Последняя, четвертая повесть, не вошедшая в издававшееся в 1990 г. в Роман-газете произведение «Судить Адама!» (http://lib.rus.ec/b/94654)
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.