Наш Современник, 2004 № 09 - [29]

Как не вспомнить вышеприведенные слова прокламаций ксёндзов об ужасной “мести”: только здесь более тёмное слово — “кары”!!

А польский генерал Галлер ещё более откровенен: “Слишком быстрая ликвидация Деникина не соответствовала нашим интересам. Мы предпочли бы, чтобы его сопротивление продлилось, чтоб он ещё некоторое время связывал советские силы. Я докладывал об этой ситуации Верховному вождю (Пилсудскому). Конечно, дело шло не о действительной помощи Деникину (а следовательно, после него и Врангелю. — М. В. ), а лишь о продлении его агонии ” (“Причины распадения Русской Империи”. Э.Г. фон Валь. Таллин, 1938, стр. 69). “Нужно, чтобы большевики били Деникина, а Деникин бил большевиков”. Эти слова говорил член польской миссии к тому же Деникину (конечно, между своими) Иваницкий, бывший министром торговли и промышленности в России.

Разве это не напоминает нам польского катехизиса о том, что для пользы отчизны “все средства дозволены”? Что Святая Католическая Церковь простит этот обман?! Да, старая закваска духа не скоро испаряется...

И понятно, что писал потом генерал Деникин в своих воспоминаниях.

“На банкете, данном в честь миссии, я обратился к присутствующим с кратким словом: “После долгих лет взаимного непонимания и междоусобной распри, после тяжёлых потрясений мировой войны и общей разрухи, два братских славянских народа выходят на мировую арену в новых взаимо­отношениях (то есть дружбы, — думал в простоте сердца русский гене­рал. — M. B. ), основанных на тождестве государственных интересов и на общности внешних (врагов) противодействующих сил”... Вероятно, он разумел, прежде всего, большевиков, а потом немцев? И далее:

“Никогда ещё не приходилось мне сожалеть до такой степени о сказанных словах”... И понятно... Член миссии, начальник штаба майор Пшездецкий пояснил Деникину дело:

“Мы дошли до своей границы”. Поляки, как известно, разбили большевиков, после некоторых успехов их. “Теперь подходим к пределам русской земли и можем помочь вам. Но мы желаем знать заранее: что нам заплатят за нашу кровь, которую нам придется пролить за вас. Если у вас нет органа, желающего с нами говорить по тем вопросам, которые нас так волнуют (Деникин ссылался на будущую Думу), то нам здесь нечего делать !”...

Какая заносчивость! И это всего лишь год спустя после получения самостоятельности милостью союзников и благодаря разрухе в России после революции... Да, Деникину можно было каяться и “сожалеть” о сказанных словах о братстве славянских народов... Ещё рано... Генерал Врангель скорее разгадал психологию соглашателей, увидев прежнюю польскую “двулич­ность”...

Так мы дошли до наших дней: характер польского народа остался тем же самым до конца... И это свидетельствуют они сами о себе... Теперь мы подходим к следующему пункту: отчего же именно сложился такой характер их? И какое именно место занимает здесь католицизм?

 

 

 

 

 

4

ПОЛЬСКИЙ  ХАРАКТЕР  И  ЕГО  ИСТОЧНИКИ

 

Так мы постепенно подошли уже к психологии, к душе польской. Никто не может отрицать, что, помимо всяких других причин, установившийся склад характера имеет огромное значение как в жизни человека, так и всенародного организма — нации. В Америке мы это видим особенно ярко: айриши, поляки, немцы и прочие проявляют свои свойства. Польский характер тоже довольно достаточно определился уже давно. Если не раздумывать много и долго, то, прежде всего, мы отмечаем в нём одно сильное свойство. Это так называемый “ГОНОР”, а переводя на русский язык, — гордость, и притом не очень ещё и глубокую, а поверхностную, быструю, вспыльчивую, но постоянно возгорающуюся. Чтобы сослаться опять на самих поляков, приведу по памяти беседу бывшего маршала, главнокомандующего  Польской   армией,   генерала Смиллого-Рыдза с американской корреспонденткой, притом перед самой почти войной... Была даже и фотография в газетах... Она спрашивает его по поводу возможной войны с немцами. Он, с улыбкою уверенности, отвечает ей, что поляки будут сражаться во всяком случае, хотя бы остались одни, без всяких союзников. Почему же? Потому, — разъясняет ей маршал, — что у человека есть нечто такое, что выше не только земных расчётов, не только жизни, но даже и самого Отечества. Что же это такая за ценность? Может быть, наконец, вера, католицизм, спасение души, за которые люди шли на костры, на зверей? Нет, — с улыбкою отвечает вождь (ведь не простой рядовой, а военный и идейный вождь, преемник создателя Польши, Пилсудского), — это гонор , — по-польски, вероятно, было сказано слово честь ... Когда я прочитал это в печати, мне стало грустно за братьев поляков. В такой критический, трагический момент наваливавшихся событий они говорят о гоноре... Не такие слова нужны были... Но, увы, они были сказаны вождем... Это не случайно... Тут говорила тысячелетняя кровь поляка, воспитавшегося в подобной традиции и чувствах.

И куда бы вы ни обратились, что бы вы ни читали, везде вы слышите это несчастное губительное слово — гордость, честь... Вспоминается мне один факт из прошлой жизни, рассказанный поляком, не подписавшим своей фамилии из-за боязни навлечь на себя гнев братьев.