Наш Современник, 2004 № 02 - [42]

Тем более черта оседлости не могла помешать тому, что, как пишет “Еврейская энциклопедия”: “Финансовая роль евреев становится особенно значительной к 60-м годам” благодаря их капиталам*****. Постепенно в еврейских руках сконцентрировалась и печать. Такой рост еврейского влияния в общественно-экономической жизни дополнялся их активным участием в революционном движении: они переплавляли “мечту о мессианстве своих дедов и прадедов в новое мессианство — в мечту о социализме”******, — констатирует Г. Я. Аронсон.

Проф. Эттингер отмечает, что “уже в середине 70-х годов делались первые попытки организовать еврейское революционное движение” социалистами М. Натансоном, А. Либерманом, М. Винчевским, М. Лилиенблюмом и др. В 1876 году было создано “Общество еврейских социалистов”. Знаменитый “Бунд” (Всеобщий еврейский рабочий союз) был основан в 1897 году, на год раньше, чем состоялся первый съезд РСДРП, созванный в Минске (в черте оседлости) также при активной помощи Бунда*.

Характерно, что рост антисемитизма в России приходится именно на последнюю четверть XIX века, когда еврейство стало все больше проявлять свое революционное влияние. А в связи с убийством революционерами Александра II в 1881 году разразились и погромы.

Существует достаточно данных, чтобы характеризовать большинство погромов в России как провокационные. Первая волна в 1881 году была развязана революционерами “Народной воли”, которые распространяли соответствующие листовки и, как писал Ю. И. Гессен, “считали погромы соответствующими видам революционного движения”**, то есть для общей дестабилизации положения в стране. По этой же причине и царские власти решительно пресекали погромы, видя в них проявление опасного беззакония. При этом революционеры стали обвинять в их организации царскую власть, якобы стремившуюся “перевести народный гнев с себя на евреев”.

Вторая волна погромов в 1903—1905 годах была развязана по той же схеме, скорее всего, самими евреями (например, в Нежине были задержаны три еврея, распространявших листовки: “Народ! Спасайте Россию, себя, бейте жидов, а то они сделают вас своими рабами”)***. Депутаты Государст­вен­ной Думы, расследовавшие погромы, пришли к выводу, что их подго­товили не черносотенцы, а “какая-то тайная власть”. В “Календаре русской революции”, изданном революционером В. Л. Бурцевым, также отмечалось (правда, с намеком на правительство), что, как и в 1881 году, “беспорядки явно подготовлялись кем-то заранее... но с того времени условия сильно изменились: еврейское население... стало революционной силой”****.

В этом последнем обстоятельстве заключалась и новая цель погромов: они стали поводом для создания еврейством вооруженных групп “еврейской самообороны”, которые финансировались еврейским капиталом, в том числе заграничным (это признает “Encyclopaedia Judaica” в статье о Я. Шиффе*****). Отряды “еврейской самообороны” устраивали целые сражения с безоружными толпами “громил”, жертвы среди которых в несколько раз превосходили число жертв погромов (свидетельства еврейских авторов об этом собраны В. В. Кожи­но­вым******). Разумеется, евреи вновь обвинили в организации погромов царскую власть — сегодня это можно прочесть во всех западных школьных учебниках, — хотя повторим: власть не могла быть заинтересована в анархи­ческих беспорядках и строго наказывала их зачинщиков.

В конечном счете, погромы оказались удобным поводом для обвинения православной монархии в антисемитизме, чтобы мобилизовать против нее еврейство и демократов во всем мире. Вот почему русское слово “погром” вошло во все языки, хотя число еврейских жертв в тех погромах (несколько сот человек) было ничтожно по сравнению с числом жертв еврейских погромов в Западной Европе в прошлом (погромы сопровождали евреев во все времена и во всех странах, порою их изгоняли в полном составе; таких гонений на евреев в России не было). Далее мы приведем примеры, сколь важную роль в сокрушении православной России сыграло международное еврейство.

Разумеется, погромы сыграли большую роль и в привлечении на сторону “гонимого еврейства” симпатий части русской интеллигенции. Их общей заботой становится борьба за равноправие евреев через соответствующее изменение атмосферы в российском обществе, что вполне удавалось благо­даря доминировавшей еврейской печати. Так уже не крестьянский, а еврейский вопрос стал лакмусовой бумажкой для проверки совести русской интелли­генции, превратившись в “обязательную для прогрессивно мыслящего чело­века юдофильскую повинность в русском обществе” ******* (выражение И. Бикер­мана).

Поскольку эта повинность была необходима для общественного и литературного признания (то есть признания “прогрессивной” печатью), ей последовало немало известных писателей (Л. Андреев, М. Горький, В. Коро­ленко; евреи предлагали и Л. Толстому написать роман, вызывающий симпатии к евреям, но он ограничился лишь статьями). Все это внесло в русскую журналистику “припадочную истеричность и пристрастность”, что, не выдержав, с возмущением отмечал А. И. Куприн в письме Ф. Д. Батюшкову от 18 марта 1909 года: “Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу...”*.