Наш Современник, 2001 № 06 - [18]
"И не напрасно взывает", - думал седой старик, неспешно спускаясь от храма к старому мосту через реку Истра и направляясь в сторону лешковского холма.
В начале подъема он приостановился и, задумчиво поглядев себе под ноги, на дорогу, обратился к синим, златозвездным куполам собора, широко перекрестившись и тихо обронив:
- Только и всех делов, кабы не так...
- Что не так, дед? - полюбопытствовал десятилетний внук, только что отстоявший вместе с ним литургию с молебном и теперь чинно вышагивающий рядом.
- Что не так-то? - добродушно улыбнулся дед. - А вот, - рука его емко очертила Божий храм, - если бы не он и не тот, которого мы нынче почитали в нем, не ходить бы нам с тобой о сию пору по этому вот склону, не поскрипывать чистым снежком под ногами.
- Почему?
Внук недоверчиво посмотрел на часто любившего пошутить деда. Но на сей раз, похоже, дед не шутил.
- Так ведь не было бы нас: ни меня, ни, соответственно, твоего отца, ни тебя - все бы вместе со мной и кончилось, вот здесь, на этом самом месте, так и не начавшись.
Внук задумался, внимательно разглядывая оснеженную землю под ногами, словно пытаясь высмотреть в ней что-то особенное. Потом тихо попросил:
- Дед, а дед, расскажи.
- Что ж рассказывать? Невеликое событие в масштабах всей жизни на земле, - улыбнулся дед.
- Раз мы живы, значит, великое, - убежденно сказал внук.
- Ну, коли так, слушай...
Минометные батареи немцев, расположенные уже в деревне Красновидово, работали как хорошо отлаженные часы. Каждые десять-пятнадцать минут нахабинская дорога через лешковский холм, где стояли в обороне наши воинские части, покрывалась черным кустарником сплошных разрывов. Омерзительный вой, заканчивающийся оглушительными хлопками разрывающихся мин, леденил сердце, заставляя непроизвольно приседать на корточки. Ужасно хотелось зажать уши руками, чтобы не слышать его. В такие минуты я усиленно пытался представлять себе всех вместе взятых киношных героев, каких только знал, которые бесстрашно гарцевали на поле брани, не кланяясь вражеским осколкам и пулям. Мне тогда было, как теперь тебе, десять лет. На недостаток фантазии и воображения я не жаловался. Но все было тщетно - преодолеть страх до конца мне при всем желании так и не удавалось. Каждый раз приходилось бояться и сигать, как зайцу, через опасный, хорошо пристрелянный участок дороги. Узкий мост. По обеим сторонам река Истра. И вот здесь-то и требовалось перетаскивать санки с зерном. За один рейс я мог взять только один мешок - на большее силенок не хватало. Было голодно. Ели мерзлую конину, отпиливая ножовкой ляжки убитых в поле лошадей и потом сутками распаривая задубелое мясо в печках. Пшеница, да и рожь тоже, по тем временам выходила дороже золота. Ожидая со дня на день прихода немцев в Павловскую Слободу, торопились вывезти в соседние деревни, что подальше, самое ценное, необходимое. Зерна было ни много ни мало - пять мешков, все наши запасы на неограниченный срок. В ближайшую хорошую продовольственную перспективу никто не верил. До того ли было? Москву бы отстоять... Вот и держались из последних сил за то, что имели, чтобы с голоду не помереть окончательно. Я во всем семействе старший - мужик. Отец - прадед твой - ушел на фронт в самых первых числах войны. Потом последнюю весточку получили от него из-под Ржева. Мать - хворая, бабка - старая, братья - мал мала меньше. В общем, как ни крути, я крайний - хозяин, одним словом. Кровь из носу, пять раз надо пересечь проклятое место хотя бы в одну сторону. Обратно, без груза, было проще - по пересеченной местности аллюром.
Так вот, этот храм Благовещения Пресвятой Богородицы был последним пристанищем перед смертельно опасным броском. Здесь, под его стенами, я и прочий люд, эвакуирующий глубже в тыл свое добро, делали решительную передышку, собираясь с духом и силами. Дальше приходилось мчаться без всякой для себя пощады. Церковь эта тогда была уже недействующей, обветшалой. Потом и колокольню взорвали под предлогом опасного ориентира для немецкой авиации, направляющейся бомбить Москву.
В тот день рядом со мной остановились мужчина с женщиной средних лет и, как сейчас помню, затеяли между собой разговор о чудесах.
- Ну какие в наши дни чудеса? - рассуждала женщина. - Вон немец прет, скоро в Москве будет. Кучу народа побили. У меня в деревне Юрьево сестру фрицы пристрелили. Вот и все чудеса. Какому Богу до нас нынче дело? Церкву вот запустили, разрушили... А по всей Россеи-матушке сколько наковыряли, напохабили? Истово люд Божий - взашей, правильных попов - на Соловки! А теперь чудес подавай? Я нынче так думаю: ежели Гитлер нас всех не прибьет - то и чудо будет. А чтоб святые промеж нас ходили, как древле...
- Не было того, однако, и древле, - морщился мужик. - Выдумки всё. Чтоб проще помирать было. Вот хоть давай мальца этого спросим...
Тут он обратился ко мне:
- А, парень, страшно помирать-то?
- Страшно, - ответил я.
- А вот ежели бы вроде как понарошку: ну, будто спишь, сон видишь - это жизнь, а проснулся, штаны надел и пошагал - это то, что почитают за смерть. Тогда как? Страшно?
Юрия Андропова одни считают великим государственником и патриотом, другие — агентом враждебных сил, которые привели его к власти для разрушения Советского Союза. Автор книги, Сергей Николаевич Семанов, в те годы был главным редактором журнала «Человек и закон». В этом журнале публиковались материалы расследований громких дел о коррупции в высших эшелонах власти. В конце концов, Семанов был вызван в КГБ и вскоре снят с поста главного редактора. В своей книге он делится личными впечатлениями о работе «андроповской» госбезопасности, а также на основе документального материала дает оценку деятельности Ю.В.
«Мои печальные победы» – новая книга Станислава Куняева, естественно продолжающая его уже ставший знаменитым трехтомник воспоминаний и размышлений «Поэзия. Судьба. Россия».В новой книге несколько основных глав («Крупнозернистая жизнь», «Двадцать лет они пускали нам кровь», «Ритуальные игры», «Сам себе веревку намыливает») – это страстная, но исторически аргументированная защита героической и аскетической Советской эпохи от лжи и клеветы, извергнутой на нее из-под перьев известных еврейских борзописцев А.
Понятие «холокост» (всесожжение) родилось несколько тысячелетий тому назад на Ближнем Востоке во времена человеческих жертвоприношений, а новую жизнь оно обрело в 60-х годах прошлого века для укрепления идеологии сионизма и государства Израиль. С той поры о холокосте сочинено бесконечное количество мифов, написаны сотни книг, созданы десятки кинофильмов и даже мюзиклов, организовано по всему миру множество музеев и фондов. Трагедия европейского еврейства легла не только в основу циничной и мощной индустрии холокоста, но и его расисткой антихристианской религии, без которой ее жрецы не мыслят строительства зловещего «нового мирового порядка».История холокоста неразрывно связана с мощнейшими политическими движениями нового времени – марксизмом, сионизмом, национал-социализмом и современной демократией.
Станислав Юрьевич Куняев рассказывает о «шестидесятниках». Свой взгляд он направляет к представителям литературы и искусства, с которыми был лично знаком. Среди них самые громкие имена в поэзии: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Роберт Рождественский.
В конце октября 2011 г. ушел из жизни видный русский историк, публицист и общественный деятель Сергей Николаевич Семанов. На протяжении многих лет он боролся за государственную целостность и суверенитет России со всеми теми, кто желал «великих потрясений» для нашей страны.Возглавляя в 1970—1980-е журнал «Человек и закон», Сергей Семанов разоблачал коррупционеров в высших эшелонах власти, а позже на страницах своих книг, в газетах и журналах вел бескомпромиссную борьбу с либеральной интеллигенцией, с сионистами и сторонниками глобального порабощения России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.