Наш испорченный герой. Встреча с братом - [27]

Господин Ким ужасно утомлял меня своим вниманием, так что мне пришлось достаточно прозрачно намекнуть, что ему пора уходить. Только оставшись один, я понял, насколько я устал. Меня утомила совершенно для меня неинтересная туристическая программа последних дней, но ещё большую усталость я чувствовал от постоянных мыслей о будущей встрече с братом.

Мне предстояло увидеть абсолютно чужого мне, выросшего в совершенно другой культуре человека — моего младшего брата, и я постарался разработать в деталях сценарий трогательной встречи. Но, по мере того как приближался назначенный час, этот сценарий начинал казаться мне всё более неловким и неестественным и я уже не знал, как надо себя вести. В последнюю ночь я не спал, ворочался, думал и находил в нём всё больше несуразностей. К утру я был совершенно разбит и уже не знал, как встречу брата. Поэтому, когда я узнал от Кима, что брат не приехал, то испытал самое настоящее облегчение. Единственное, чего мне хотелось в этот момент, — это заснуть.

Я задёрнул занавески в номере и рухнул на кровать. Времени для сна было достаточно. Профессор Лю звонил ещё с утра с извинениями, что он задержится: приехала очередная группа из Южной Кореи и надо кое-что организовать. Он обещал прийти в три, так что у меня оставалось ещё часа два.

Но я не смог заснуть, несмотря на всю усталость. Я то впадал в дрёму, то пробуждался от малейшего шума. Наконец я сказал себе: раз уж я купил такой дорогой тур, то глупо валяться днём в гостиничном номере. Я решил спуститься вниз, в кофейню — выпить чашечку кофе, а потом погулять по городу, пообедать в корейском ресторане и посмотреть, как тут всё изменилось за последние годы.

В кофейне было оживлённо. Вообще, такой бойкой торговли я не видел в других городах во время этой поездки. Отель обслуживал в основном корейцев с Юга — туристов и тех, кто приехал повидать родственников, и похоже, что хозяин здесь тоже был южный кореец.

Я сел за пустой столик и заказал чашку кофе. Но прежде, чем её принесли, меня заметил один из туристов, приехавших с нашей группой. Он сразу оторвался от оживлённого разговора и подошёл ко мне:

— А, так вы тоже не поехали на озеро[9]? Наверное, видели его раньше? Знаете, я думаю, что в нашей группе нет вообще никого, кто бы его раньше не видел.

Он уселся напротив меня, даже не спросив у меня разрешения. Я приметил этого человека уже давно — он отличался редкой болтливостью. Странно, что он не поехал на озеро.

— Да, я был там прошлой весной.

— А, значит, вы по делу приехали? Бизнес? А почему вы взяли туристическую визу, ведь коммерческие сейчас вполне доступны?

Он принимал меня за бизнесмена, и я решил его не разуверять.

— Ну, у меня дела небольшие, так что я решил совместить приятное с полезным. А вы почему поехали с тургруппой?

Я спрашивал его не потому, что меня это действительно интересовало, а чтобы избежать разговора о цели моей поездки. Но похоже было, что этот человек тоже не очень-то хотел раскрывать причины, по которым он не поехал на экскурсию.

— Вот и у меня точно такая же ситуация, — затараторил он. — Дело есть, но такое мелкое, что и говорить о нём не стоит. А потом, вы ведь знаете, что нет прямого рейса Сеул — Яньцзи. И кроме того, я никогда не видел Чжилин и Ксиан, которые тоже есть в нашем маршруте.

Надо сказать, что для болтуна, каким он казался, он был слишком осторожен, и это возбудило моё любопытство. Что же заставило его оторваться от группы? Но я не успел спросить — он поспешил переменить тему, чтобы избежать дальнейших расспросов:

— А вы уже третий, кто не поехал на озеро. Объединитель тоже решил остаться.

Я хорошо помнил человека, которого называли Объединителем. Это прозвище он получил, потому что всё время говорил об объединении Кореи. Это тоже был болтун, но совсем другого сорта, чем мой теперешний собеседник с его непонятным бизнесом. Объединитель непрерывно оплакивал утраченную славу нашей страны и нации. Ему годился любой слушатель, которого можно было просветить и вдохновить. Мы услышали его голос сразу после того, как сошли с самолёта в Пекине.

— Взгляните! — вещал он. — Вы стоите на древней корейской земле Пэкче[10]. На той её части, которая называлась Чжинпёнг. Почти вся центральная равнина Китая была нашей ещё до того, как сюда пришёл народ Хан!

В пекинском Запретном городе лекция продолжалась:

— Великому полководцу Ли Сонге[11] следовало идти в глубь Китая, а не уводить войска! Тогда и этот Запретный город был бы наш. А что вы думаете — маньчжуры покорили Китай, потому что их было много? Ничего подобного. Нурхаци сверг династию Мин только с тридцатью тысячами воинов[12]. А Ли Сонге мог это сделать за двести лет до него, потому что у него было пятьдесят тысяч человек!

Видимо, он основательно проштудировал те книги по древней истории, которые утверждают, что корейцы правили всей Северо-Восточной Азией. Прозвище Объединитель он заработал и этими разглагольствованиями о былой славе, и тем, что постоянно повторял, что объединение страны должно стать первым шагом на пути к возрождению корейского величия. На подлете к Яньцзи поток его красноречия ещё усилился: