Наш испорченный герой. Встреча с братом - [21]

Ким Мун Се, помощник старосты, был избран председателем собрания. Он и предложил, чтобы мы начали с избирательной комиссии, которая будет наблюдать за голосованием и считать голоса. «И, чтобы не выбирать пять раз каждого из членов комиссии, лучше всего назовём какую-нибудь цифру, и все, чьи номера в классном журнале оканчиваются на эту цифру, и будут членами комиссии». Ребята с этим согласились, и у нас появился избирком.

После этого, наконец, состоялись выборы. Продолжались они два часа. На самом деле полагалось бы выбрать только старосту, его помощника и казначея. Но в этот раз выбирали пять членов ученического совета, которые отвечали за разные вопросы, и даже глав секций, на которые был разбит класс. Это было начало «тотальных выборов» — то есть выборов на все должности в классе. Такой порядок продолжался ещё много месяцев после этого дня, постоянно нас запутывая.

При выборе старосты голоса подсчитывали долго. Каждый выдвигал того, кого он хотел, и потому в списке на доске оказалось чуть ли не полкласса. Когда подсчёт подходил к концу, мы вдруг услышали, что скрипнула задняя дверь. Все оторвали глаза от цифр на доске и, обернувшись, увидели в дверях уходящего Сок Дэ. Он обвёл нас злыми глазами.

— Делайте тут, что хотите, секки! — выкрикнул он и ринулся вон из класса. Учитель, который, наблюдая за нашими выборами, забыл про Сок Дэ, окликнул его и даже выбежал за ним в коридор, но было уже поздно.

Из-за этого инцидента произошло некоторое смятение, но потом подсчёт голосов продолжился, и вскоре был объявлен результат. Ким Мун Се — 16 голосов. Пак Вон Ха — 13. Хван Ёнг Су — 11. Трое получили соответственно по 5, 4 и 3 голоса каждый, и несколько человек по одному. И ещё было два недействительных бюллетеня, итого — шестьдесят один голос. Сок Дэ не получил ни одного голоса. Надо думать, он и убежал потому, что не желал видеть своего унижения после объявления результатов. Но он не просто сбежал на время: с тех пор он не возвращался в школу.

Тут надо объяснить, что означали два недействительных бюллетеня. Один из них, без сомнения, принадлежал Сок Дэ, а второй был мой. И дело было не в том, что я был против революции, и не в том, что мне хотелось вернуть прогнивший режим Сок Дэ. У меня совершенно не было ностальгии по утраченной власти, нет. От огня, что зажёг наш учитель, постепенно воспламенилось и моё сердце, и я хотел, чтобы в классе началась новая жизнь, не меньше, чем другие. Но в момент, когда надо было выбирать нового вождя, я вдруг смешался. Ведь в классе не было никого — ни отличников, ни силачей, — кто бы не был подручным Сок Дэ. Все эти лучшие из лучших либо обманывали школу вместе с бывшим старостой, либо держали в страхе своих товарищей, помогая преступному режиму. Это они травили меня, когда я в одиночку вступил в борьбу с властью, а когда я вдруг поднялся на вершину, это они больше всех завидовали мне.

А если не выдвигать лучших, то кто оставался? Тупицы, которые в шестом классе не знали таблицы умножения? Трусы, которые начинали плакать ещё до того, как начиналась драка, и которых презирали все, даже те, кто стоял в строю последним по росту? И самого себя я тоже не мог выдвинуть, потому что до сего дня я был подручным Сок Дэ. Так что, рассудив по совести, я не стал голосовать. Надо думать, что мой несчастный нигилизм, из-за которого я ни одну реформу не встречаю с оптимизмом, зародился в тот самый день.

Но что бы я там ни чувствовал, выборы в тот день прошли как по маслу, и мы так продвинулись, что главы секций, на которые был поделён класс, были избраны исключительно учениками, входившими в эти секции. Все порядки в классе переменились. Теперь всё решалось дискуссией и голосованием, так что мои сеульские воспоминания бледнели перед этим. В результате в классе исчезло всякое принуждение — если, конечно, не считать принуждения со стороны учителя и школы.

Революция 19 апреля свершилась, Сок Дэ был изгнан, но я всё-таки не сказал бы, что эта революция сильно изменила всех нас. Всякая революция имеет внешние и внутренние последствия. Внешне — после неё обычно случаются войны, внутренне — приходит усталость. И мы тоже в течение нескольких месяцев после событий расплачивались за нашу революцию, нам мешали внутренние и внешние неурядицы, мы не сразу оказались способны достичь поставленных целей.

Главной причиной всех внутренних неурядиц было наше испорченное сознание. Одна группа, вдохновлённая учителем и воодушевлённая достигнутой победой, ушла далеко вперёд, в то время как другие ребята, ещё не сумевшие избавиться от памяти о временах Сок Дэ, остались далеко позади и продвигались вперед еле-еле. И среди тех, кто вошёл в ученический совет, были такие же. Говоря по-взрослому, приверженцы демократии кружились на месте вместе со сбитым с толку большинством. Другие, кто был не способен сразу забыть порядки Сок Дэ, потихоньку мечтали о новых диктаторах. К тому же у нас появился специальный ящик «для предложений», который стали использовать для доносов, так что в конце концов это привело к скандалу: был смещён один из членов ученического совета.