Наш человек в Киеве - [27]

В очереди к кассе только и разговоров было, что о повышении цен.

— Твари последние эти активисты! Сами не работают и другим не дают!

— Олег, давай потише. Люди же слушают.

— Тише?! Они уже на голове у нас пляшут, а ты все «тише, тише».

— В полиции сказали, будут разгонять блокировщиков.

— В полиции? Да они сами боятся этих тварей до усрачки!

Ругался на активистов рослый мужик в рабочем комбинезоне, а успокаивал его коллега в таком же комбинезоне, но гораздо вдвое меньших габаритов.

Рослого в очереди поддержали:

— Да сколько можно, натерпелись уже от этих уродов! Теперь из-за них еще и цены повышают! — крикнула немолодая женщина в китайском пуховике.

— Да, достали они, — поддержали ее сразу несколько голосов.

— Пусть катятся к себе во Львов! Пусть там свои порядки устанавливают!

Внезапно очередь затихла, будто всех выключили. Люди перестали галдеть, а начали с преувеличенной старательностью разглядывать блюда на витрине и ценники возле них.

Я огляделся. В хвост очереди встали трое молодчиков в камуфляже. У них на рукавах и на груди видны были эмблемы «Правого сектора», а на поясе у одного я заметил кобуру.

Юноши смотрели на людей с вызовом, видимо, ожидая продолжения гневных выступлений в свой адрес. Но посетители молчали, затих даже рослый работяга, ранее недовольный больше всех прочих. Штурмовики тоже не начинали конфликт первыми, негромко переговариваясь между собой.

Я решил обойтись одним первым блюдом и хлебом вместо пирожков. Судя по подносам остальных посетителей, экономить таким образом решили многие.

Я нашел свободный столик в углу и едва угнездился там, как услышал насмешливый голос:

— Здравствуйте, мой петербургский друг. Как поживаете?

Возле моего стола с подносом в руках стояла крашеная блондинка Олеся, бухгалтер.

— Пустите? — кокетливо сделала книксен она.

— Садитесь, конечно, — захлопотал я, расчищая ей место на столе.

Есть хотелось ужасно, поэтому я принялся за суп, не дожидаясь, когда она расставит свои тарелочки и чашки.

Некоторое время мы ели молча, а я лихорадочно искал повод для начала светской беседы. Ну, не про повышение же цен разговаривать?

— У нас сегодня из-за блокады сразу два крупных клиента отвалились, — сказала мне Олеся, когда я в трагическом молчании доел свой суп.

— Вроде три дня всего блокаде. Так быстро разорились? — удивился я.

— Они еще не разорились, но, если дальше все так пойдет, разорятся точно. А пока они приостановили работу и отправили персонал в неоплачиваемый отпуск.

— Большие конторы?

— В одной больше ста человек, в другой примерно пятьдесят.

— Гримасы капитализма, — сказал я осторожно.

— Какие гримасы капитализма?! Сраные нацики творят что хотят, а не гримасы капитализма, — неожиданно завелась Олеся.

На нас стали смотреть с других столиков. Впрочем, столик с юными неонацистами был довольно далеко от нас.

— Извините, — уже гораздо тише сказала мне Олеся, принимаясь за десерт.

— Да я все понимаю, — кивнул я с сочувственной гримасой.

— А чем вы тут занимаетесь, Игорь? Я прям извелась вся потом от любопытства, забыла вас спросить. Что может понадобиться интересному мужчине из Петербурга в такой дыре, как Киев?

— Ну уж дыре, — вступился я за древнюю столицу. — Красивый город. Собор красивый, шпили тут у вас опять же интересные.

— Был красивый, — жестко отозвалась Олеся. — А сейчас Киев — дыра с селюками. Ну, так отвечайте же, что вы тут у нас забыли? Или вы кремлевский агент и прибыли сюда с заданием разрушить изнутри нашу бедную родину?

— Я корпоративный юрист, прибыл сюда решить несколько конфиденциальных вопросов для своего клиента, — ответил я ей осторожно.

— Клиент, небось, пытается лихорадочно вывести активы с Украины, а ничего не получается? — с каким- то грустным понимающим злорадством прокомментировала она.

— Вроде того, — согласился я.

— Думаю, вы в ситуации лучше меня разбираетесь, но все же дам совет: без взятки такие вопросы у нас не решаются.

— Взятку дали, но еще при Януковиче, — на ходу придумал я коллизию.

— А, ну это же классика. Классическая разводка — все, что было при Яныке, не считается. Так что готовьте снова денежки, — весело призвала она меня, покончив со своим десертом.

— Мой клиент не готов еще к такому повороту, — развел руками я.

— Жадный, гад, да? Обычное дело с клиентами.

Мы посидели с минуту молча. Я думал, как деликатно встать и уйти, но она вдруг сказала:

— Я вас два раза по телевизору видела за эти дни. Вы с камерой по Крещатику и по Майдану бегали. Это вы подрабатываете так, да, потому что клиент жадный?

Я замычал что-то в ответ, но она опять расхохоталась и встала:

— Ладно, не буду вам мешать. Кстати, что вы делаете сегодня вечером? Может, сходим куда-нибудь, поужинаем, и все такое?

Я молча смотрел на нее, огорошенный как неожиданным разоблачением, так и неожиданным приглашением.

— Ну, можно и поужинать, — выдавил, наконец, из себя я, лихорадочно подсчитывая в уме, сколько у меня осталось гривен.

— «Можно и поужинать», — передразнила меня она. — Фу таким быть, — Олеся обиженно вздернула носик и пошла к выходу.

— Передайте Путину привет, когда вернетесь в Кремль за орденом! Но пасаран! — крикнула мне эта зараза на всю столовую перед тем, как выйти.