Нас всех тошнит - [92]
Сценическую кантату The Song of Songs на музыку Алексея Сысоева в Новом пространстве Театра наций в Москве поставила художник Вера Мартынов. Работа имеет место в двух частях: получасовой перформанс катастрофы в фойе и на лестнице (исполнители с перевёрнутыми пюпитрами лежат по всему пространству первого этажа, в буфетной зоне морзянкой мигает светильник, всё сопровождает равномерный тревожный гул) и, собственно, исполнение кантаты в зале перед сидячей аудиторией на втором этаже. Главное, что про эту работу следует сказать – это абсолютно мощнейшее для российского театрального ландшафта высказывание о любви. Это звучит странно – потому что любовь и вообще сильное чувство и прямое переживание это то, от чего современное сложное искусство выхолощено в отказе от модернизма. И, видимо, в этом основная заслуга SOS – в актуализации и реабилитации сакрального и возвышенного, в демонстрации того, что современное искусство может работать с такими некогда дискредитированными в их буквальном изложении материями. Перформанс построен на тексте «Песни песней» из Ветхого Завета, а также письмах Плиния младшего и личных дневниковых записях Веры Мартынов и Полины Гришиной, которая участвует в проекте в качестве перформера. Это такие чистые, базовые тексты без свойств, они как бы обращены автором к самому себе, расположенному где-то далеко. Главная эмоция этих текстов – статичное фиксирование боли и широко раскрытые глаза от сложности (complexity) мира и тонкости жизни. В спектакле почти ничего не происходит, здесь работает чистая перформативность музыки: перед зрителями на возвышении сидят тесно друг к другу исполнители с пюпитрами и исполняют музыку – голосом и с использованием ручных предметов. За спинами зрителей сидит ударник с огромным барабаном и телеграфным ключом – главным инструментом кантаты. Двое солистов – парень и девушка – сидят без пюпитров и зачитывают текст с айфонов, на парня сверху всё время сыплется тонкой струйкой песок, ближе к концу на некоторое время переставая. В абсолютно камерном пространстве камерный музыкальный спектакль оставляет зрителя в ощущении традиционного катарсиса – так, что между очевидным концом работы и аплодисментами затягивается длинная пауза: хлопать после такого не хочется, хочется молчать.
Жорж Апергис очень занят
Французский композитор не знает, как ответить на этот вопрос
Перед российской премьерой пьесы французского композитора Жоржа Апергиса «Красная Шапочка» при помощи коллег из Студии новой музыки я обратился к Апергису с просьбой об интервью. Апергису 71 год и он очень – очень! – занят. Нижеследующее интервью предлагается воспринимать в качестве произведения современной академической музыки.
Начну с опасного вопроса: у вас есть какое-то представление о современном театре в России?
В современном театре мне знакомы режиссерские работы Васильева, которые мне очень близки.
За вами числятся как комические перформансы для речитатива или перкуссионистов, так и оратории, например, на текст Мюллера, а также оперы – в силу хотя бы объёма производящие серьёзное впечатление. С какой интонацией в музыке вам интересней всего работать?
Особых предпочтений у меня здесь нет. Выбор материала зависит от предложенной мне темы, от личного общения с музыкантами, от самого замысла сочинения – это может быть и работа с голосом, и трагическое или комическое действие.
Не могли бы вы рассказать о ваших отношениях с аудиторией? Условные авангардность и экспериментальность, безусловно, определяются через сложность и новацию творческой работы, но также непосредственно завязаны на количество потенциальной аудитории.
Я пишу для публики, которая мне кажется очень умной и открытой! Именно потому, что люди действительно очень понятливы и восприимчивы, у меня до сих пор не было сложностей в этом вопросе.
Что для вас слушатель/зритель, думаете ли вы об аудитории и её размере, когда пишете музыкальный текст или придумываете перформанс?
Да.
В каком контакте вы находитесь со «Студией новой музыки» и режиссёром Алексеем Смирновым, которые ставят вашу «Красную Шапочку» в Москве? В одном из интервью вы говорили, что испытываете большой интерес к музыкантам, которые будут исполнять вашу работу, и пытаетесь сделать так, чтобы в каждом новом исполнении появилось дополнительное напряжение. Что вы делали для этого в случае со «Студией новой музыки»?
К сожалению, так как мне не удалось приехать в Москву, наша возможность общения с командой Студии ограничена электронной перепиской.
Что вам кажется важным сказать о партитуре «Красная Шапочка» в 2017 году?
С момента создания сочинения никаких важных изменений не произошло, поскольку я с тех пор не перерабатывал ни партитуру, ни текст.
Что вы можете сказать о современной академической музыке в России? Есть ли какие-то имена и коллективы, чья работа кажется вам интересной и важной?
Мне очень жаль, но у меня до сих пор не было возможности общения с российскими музыкантами и ансамблями.
Расскажите, пожалуйста, о ваших отношениях с театром в качестве зрителя. Надо полагать, вы находитесь недалеко от среды европейского постдраматического театра – какие режиссёры, театральные группы или театры представляют для вас интерес и почему? С кем из деятелей современного театра вы вступали в особенно продуктивную, на ваш взгляд, коллаборацию?
Рецензия – первый и единственный отклик Белинского на творчество Г.-Х. Андерсена. Роман «Импровизатор» (1835) был первым произведением Андерсена, переведенным на русский язык. Перевод был осуществлен по инициативе Я. К. Грота его сестрой Р. К. Грот и первоначально публиковался в журнале «Современник» за 1844 г. Как видно из рецензии, Андерсен-сказочник Белинскому еще не был известен; расцвет этого жанра в творчестве писателя падает на конец 1830 – начало 1840-х гг. Что касается романа «Импровизатор», то он не выходил за рамки традиционно-романтического произведения с довольно бесцветным героем в центре, с характерными натяжками в ведении сюжета.
«Кальян» есть вторая книжка стихотворений г. Полежаева, много уступающая в достоинстве первой. Но и в «Кальяне» еще блестят местами искорки прекрасного таланта г. Полежаева, не говоря уже о том, что он еще не разучился владеть стихом…».
«…Итак, желаем нашему поэту не успеха, потому что в успехе мы не сомневаемся, а терпения, потому что классический род очень тяжелый и скучный. Смотря по роду и духу своих стихотворений, г. Эврипидин будет подписываться под ними разными именами, но с удержанием имени «Эврипидина», потому что, несмотря на всё разнообразие его таланта, главный его элемент есть драматический; а собственное его имя останется до времени тайною для нашей публики…».
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».
Эта книга познакомит вас с искусством Вены 1900 года. Именно на рубеже веков в Вене были созданы такие шедевры, как портрет Адели Блох-Бауэр Густава Климта, автопортрет с физалисом Эгона Шиле, первая церковь в стиле модерн Ам Штайнхоф и квадратное кресло Йозефа Хоффмана. Вам станет очевидна связь между политическими проблемами заката Австро-Венгрии, венской культурой наслаждения и тайными пороками, которые имеют яркое продолжение в современном искусстве Австрии. Вы увидите, как эти австрийские художники расширили традиционное понятие искусства. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Искусство сплетено из загадок, красоты и тысячелетних знаний. Карта к этим сокровищам прямо сейчас лежит у вас в руках. Книга «Влюбиться в искусство: от Рембрандта до Энди Уорхола» — это гид по миру выдающихся творцов. Как жили великие художники? Что трогало их сердца? Какие испытания оттачивали талант? Ответы есть в издании. Его автор — искусствовед, основатель Школы популярного искусства @OP_POP_ART Анастасия Постригай. На арт-вечерах, онлайн-лекциях и в соцсетях Анастасия доступным языком рассказывает об искусстве, увлекая темой десятки тысяч учеников по всему миру.