Нас больше нет - [21]

Пару раз парень оступился, упал, разбив коленку. Дальше шел медленно, хромая, подгоняемый солдатами.

Наконец, в тишине прозвучал по металлу условный стук, чуть скрипнули хорошо смазанные петли. Пленника вели куда-то вниз, по ступенькам. С каждой минутой становилось теплее.

– Стоять! – приказал конвоир. – К стене!

С разведчика стащили химзащиту, отобрали рюкзак. Оружие потерялось еще там, на поверхности. Да и что теперь жалеть…

Грубые холодные руки сняли с глаз повязку, стащили противогаз. Парень увидел такую знакомую бетонную стену, выкрашенную до половины зеленой краской, а наверху – побелкой. Остро пахло резиной и влажным камнем, к этому примешивался тонкий запах какой-то еды, от которого живот свело голодной судорогой.

Несколько минут парень простоял лицом в стену, широко расставив ноги и подняв скованные руки. В убежище автоконструкторов Женя когда-то видел книгу с картинками про тюрьму. Заключенных так же ставили к стене, а если конвою что-то не нравилось, их били. А для дознания пытали. Воображение услужливо нарисовало сцену допроса. Окровавленное лицо пленника, лампа, направленная прямо в глаза, больные, слезящиеся. «Говори, падла!» – громкий и резкий голос.

Парень вздрогнул, отогнал от себя страшное видение. «Нет. Со мной такого не будет. Это с кем-то другим, не со мной…» – уговаривал он сам себя.

Тело потихоньку обретало чувствительность. В тепле промерзшим до костей ладоням и ступням стало почти невыносимо больно. Женя застонал и не удержался на ногах. Под рукой почувствовал холодный шершавый бетон.

– Встать!

Солдат поднял юношу за воротник рубашки, больно сдавив горло. Непослушные, будто ватные колени подкашивались, не держали.

– Руки поднять! – послышалось из-за спины. Женя замешкался и получил ощутимый удар по ребрам, тихо застонал, принимая покорно-тюремную позу.

На глаза снова легла повязка. Разведчик молчал, прислушиваясь.

– Поймали… На территории части… Шпион… – доносились тихие обрывки фраз.

Наконец, послышался знакомый скрип петель. Часовые вновь вышли на поверхность.

– Вперед! – скомандовал незнакомый голос.

Несколько томительных минут пленника вели с завязанными глазами по бесконечным коридорам, звук шагов отдавался эхом, иногда слышались голоса и смех.

«Ну вот, в бункер ты попал, – сам себе говорил Женя, невольно отсчитывая шаги. – А дальше что? Сейчас как поставят тебя к стенке. Или пытать будут, и что говорить? Провалил ты задание, Коровин. Провалил с самого начала, как в лес этот чертов потащился. Товарищей угробил и сам попался, как последний идиот».

От подобных мыслей становилось горько и жутко. В горле предательски защипало. Руки и ноги болели, плохо слушались. Снова хотелось спать, а еще сильнее – есть.

Наконец послышался стук, из-за приоткрытой двери прозвучало властное «Войдите!». Женю пристегнули наручниками к железному стулу и сняли повязку.

Немолодой человек в военной форме сидел за письменным столом и в упор смотрел на пленника, положив подбородок на скрещенные пальцы. Его лицо, гладко выбритое, бесстрастное, было начисто лишено эмоций, лишь в усталых серых глазах на мгновение промелькнуло нечто похожее на любопытство.

– Ну-с, молодой человек, давайте знакомиться. Андрей Сергеевич Рябушев, полковник, командир этого бункера. А вы кто такой и зачем явились к нам? – голос военного звучал спокойно. Слишком спокойно, чтобы обманываться на его счет.

Юноша чувствовал, как в желудке липким червячком заворочался страх. «Что говорить, что делать?» – в панике билась в голове мысль.

– Меня зовут Евгений. Я – торговец, шел из бункера теплоцентрали на ярмарку и заблудился, – не подумав, ляпнул парень.

Полковник недобро усмехнулся, в упор глядя на него. У Жени внутри похолодело. Он уже понял, что промахнулся.

– Молодой человек, врать очень и очень нехорошо. А мне – так вообще не стоит. Я повторю свой вопрос: кто вы такой и зачем явились к нам? – в голосе Рябушева послышалась сталь.

– Меня зовут Евгений… – выговорил парень. Его мутило, перед глазами плясали черные мушки.

«Что делать? Что делать? Что делать?!» – к горлу подкатывала истерика.

В тишине потянулись томительные минуты, слышно было только тиканье часов.

– Я жду ответа, – напомнил полковник.

– На ярмарку… Заблудился… – разведчик решил упорствовать до конца.

– Ложь! Я догадываюсь, что ты шпион, мне больше интересно, чей. Кто в нашем поганом болотце обнаглел настолько, чтобы шпионить за нами? Хотя, дай угадаю, – Андрей Сергеевич легко перешел с пленником на «ты». – Такого юнца мог прислать только старый дурак Коровин. Так ты – от автоконструкторов? И я даже догадываюсь, чего тебе здесь нужно.

– Нет! – слишком поспешно выговорил Женя и снова ошибся.

– Значит, от них. Цель разведки? Хотя, постой, дай угадаю. Вы, кажется, хватились дневника. И, думаю, Егор уже успел наказать виноватых. Тот мальчишка, которого обвинили в краже дневника, он был твоим другом? И, думается мне, ваш бестолковый начальник отправил тебя, чтобы у нас не возникло подозрений. Жалкий парнишка сойдет за торговца, да? Не очень ты похож на разведчика. Но я могу ошибаться. Поправь меня.

– Откуда вы… – в ужасе спросил Женя. Губы не слушались, сердце, казалось, готово было выскочить из груди.