Какъ во полѣ могилушка стоитъ,
На могилушкѣ тѣло бѣлое лежитъ,
Все солдатское.
Тамъ лежитъ же, тамъ убитый лежитъ,
Онъ убитый, весь израненный,
Изрубленный, изстрѣлянный.
Ноги, руки — на четыре штуки,
Во головушкѣ стоитъ крестъ златой;
Во рукахъ-то держитъ книжечку,
Во ногахъ-то стоить добрый конь.
Конь копытами землю бьетъ,
Охъ, да и бьетъ же, добивается,
Своего пана добужается:
Охъ, да ты устань, устань, нашъ панъ!
Хотя встать ты не встанешь,
Хоть головушку подними,
Своему коню дорожку укажи.
Ахъ, да панъ устать-то не всталъ,
А головушку поднялъ,
Своему коню дорожку указалъ,
«Ты бѣги, конь, все дорогою, все широкою,
Прибѣги, конь, ты во новымъ воротамъ;
Охъ, ты бей копытами ворота.
Охъ, да и выйдетъ къ тебѣ
Старая барыня,
Моя мать родная;
Охъ, да возьметъ тебя за шелковы повода,
Поведетъ тебѣ во конюшеньку,
Дастъ тебѣ сѣна и овса,
Потомъ станетъ тебя спрашивать
Гдѣ ты быть, побывалъ,
Охъ, да гдѣ свово пана убилъ?»
Онъ не убитый тамъ лежитъ
Среди поля при поляночкѣ,
Панъ нашелъ себѣ земляночку.