Народные стихи и песни - [40]

   Увидала ли матушка

   Съ высока терема:

   «Родимыя дѣтушки!

             Что за пташечка?

   Да что то за пташечка?

             Въ зеленомъ саду?

   А и братецъ говоритъ:

             „Пойду застрѣлю“.

   А сестрица говоритъ:

             „Пойду посмотрю,

   Не наша ли горькая

             Съ чужой стороны?“

Орловской губ. Малоархангельскаго уѣзда.

29

   Калина съ малиною ранымъ-рано расцвѣла,

   На ту пору молоду меня мать родила;

   Не собравшись съ разумомъ, въ чужи люди отдала;

   Велѣла мнѣ матушка семь лѣтъ не бывать;

   Родимый-то батюшка — хоть вѣкъ не видать.

   Годочикъ я прожила, другой прожила,

   А третій годочикъ во слезахъ провела.

   А вскинуся пташечкой — кукушечкою,

   Полечу на батюшкину на сторонушку,

   Сяду я на яблоньку въ зеленомъ саду,

   Запою на яблонькѣ жалкимъ голосомъ.

   «Что эта за пташечка у васъ во саду?»

   Большой то братъ говоритъ: «Семъ я поймаю».

   Средній братъ говоритъ: «Семъ я застрѣлю».

   Меньшой то братъ говоритъ: «Семъ я посмотрю:

   Не наша ли горькая съ чужой дальней стороны?»

   Большому ли брату-то — во солдатахъ быть,

   Среднему ль брату-то — во разбойникахъ,

   Меньшому ли брату-то со мной домомъ жить.

30

   Что мнѣ, маменька, тошненько,

   Государыня, родимая, тяжеленько!

   На роду жь таковое не бывало:

   Мнѣ ночесь тоска нападала,

   Нападала тоска-печаль не мала

   На мою ль же побѣдну головку,

   На моель же ретивое сердечко.

Архангельск. Губ. Зап. С. В. Максимовъ.

31

   Ни сиди-тко Дунюшка, поздно съ вечера,

   Ты ни жги ль, Дунюшка, огня до билова дня,

   Что до билинькова до денёчка, до краснова солнышка.

   Что на утриній-та зари Дунюшка притомилася.

   Тесовенькую кровать спать Дуня лажилася.

   Что повидѣлся Дунюшки сонъ, сонъ нерадостянъ,

   Ни про батюшка Дунюшки сонъ, ни про роднуя матушку,

   Што повидился Дуни сонъ про мила дружка,

   Про милянькаго дружка Дуни, только пра Иванушка.

   Вотъ сказали только про нево во даляхъ живетъ,

   Во даляхъ живя, только въ Новигородѣ,

   Ни работушку работать, работу тяжелаю,

   Да ни въ Питерѣ жилъ, вы въ славной Москвѣ,

   Что живетъ-то, мой милой, въ Новигородѣ,

   Ни въ работникахъ работать работу тяжелую.

   Ни въ работникахъ живя — самъ хозяиномъ.

   Ставитъ миленькай, ставитъ домы каменны.

   Прислалъ-то миленькай пёсьмо онъ, посылочку,

   Онъ прислалъ ко мнѣ посылочку — розову косынёчку,

   Онъ не новую прислалъ: старую, совсѣмъ поношена.

   Вотъ велѣлъ миленькой носить, прежде вымати,

   Ни въ рѣчной-то воды мыть, вы въ колодешной,

   Онъ велѣлъ, родименькой-то, смыть въ горючіихъ-то слезахъ.

Пѣлъ ловецъ Леонтій Ивановъ. Новгород. у.

32

   Хорошо тому на свѣтѣ жить,

   У кого нѣту заботушки.

   У меня ли у младешеньки

   Есть великая, — не малая:

   Въ ретивомъ сердцѣ зазнобушка!

   Изсушилъ меня мой милый другъ,

   Изсушилъ сердце, повыкрушилъ,

   Хуже травоньки кошевыя;

   Что въ чистомъ полѣ сушеныя.

   Я сама млада на грѣхъ пойду,

   Я сама дружка повысушу,

   Я не зельемъ, не кореньями,

   Я не вѣтромъ, да не вихоремъ:

   Я своей слезой горючею.

Сабурово, Малоарх. у.

33

   Что повыше было села Лыскова,

   А пониже было Богомолова,

   Какъ на той было Волгѣ матушкѣ,

   Тамъ плыветъ, гребетъ легкая лодочка.

   Хорошо лодка изукрашена,

   Пушкамъ, ружьецамъ изстановлена.

   На носу стоитъ атаманъ съ ружьемъ,

   На кормѣ стоитъ эсаулъ[19] съ багромъ,

   По краямъ лодки добрые молодцы,

   Добрые молодцы, все разбойнички.

   Посерёдъ лодки стоить бѣлъ шатеръ.

   Подъ шатромъ лежитъ золота казна,

   На казнѣ сидитъ красная дѣвица,

   Асаулова родная сестрица,

   Атаманова полюбовница.

   Она плавала-заливалася:

   Не хорошъ-то, вишь, сонъ ей привидѣлся:

   Расплеталася коса русая,

   Выплеталася лента алая,

   Лента алая, ярославская

   Распаялся мой золотъ перстень,

   Выкатился дорогой камень,

   Атаману быть застрѣленому,

   Асаулу быть поиману,

   Добрымъ молодцамъ быть повѣшеннымъ,

   А и мнѣ ли красной дѣвушкѣ

   Во тюрьмѣ сидѣть, во неволюшкѣ;

   А за то, про то красной дѣвушкѣ,

   Что пятнадцати лѣтъ на разбой пошла,

   Я шестнадцати лѣтъ души губила,

   Я зарѣзала парня бѣлокурова,

   Изъ бѣлой груди сердце вынула,

   На ножу сердце встропахнулося,

   А и я млада усмѣхнулася!

Солигалиц. у. Записано на чугункѣ.

34

   А и кто жь у насъ большой — набольшій,

   Большой набольшій воеводою?

   Большой набольшій Алексѣюшка

   Воеводою да Матвѣевичъ

   Пріѣзжаетъ онъ въ свою вотчину,

   Въ свою вотчину да въ приданую.

   Онъ и судъ даетъ да по правдѣ все.

   Да по правдѣ все, по закону-то:

   Онъ и съ правова беретъ сто рублевъ,

   Съ виноватова беретъ тысячу,

   А съ докащика что и смѣты нѣтъ.

Елецк. у. Зап. М. А. Стаховичъ.

35 На похороны

   Зачѣмъ же я тебя,

   Свѣта яснаго,

   Да свѣтъ спородила.

   Во святое крещеніе крестила,

   Во пелены пеленовала,

   Во пелены камчатыя,

   Во пояса шелковыя?

   Свѣтъ ты мой младой и юношъ,

   Юношъ сынъ возлюбленный!..

Арханг. губ., зап. С. В. Максимовъ.

36

   Ужь ты Дуня, Дунюшка,

   Дуня прежняя любушка,

   Не сиди-ка ты, Дуня,

   Долго вечеромъ

   Ужь не дуй-ка ты, Дуня, огня

   До бѣлова дня,

   До краснаго что до солнушка.

   Кагда солнушко взойдетъ —

   Роса высохнетъ.

   Ужь ложилась Дуня спать