Онъ будетъ посреди двора царскаго,
Издалеча изъ чиста поля
Не люта-змѣя вывивалася,
Вывивалася, выстилалася
Ровна стрѣлочка каленая
Ложилася калена стрѣла
Посреди двора царскаго
У ноги у царскія
У руки у правыя,
А на стрѣлочкѣ была-была грамотка,
На грамоткѣ было написано
Отъ царя іудейскаго,
Отъ его силы жидовскія —
Жидовскія, бусурманскія:
Гой ты царь Константинъ Сауйловичъ,
Ты давай вамъ супротивника
Супротивъ меня, царя іудейскаго,
Супротивъ моей силы жидовскія —
Жидовскія, бусурманскія,
Очищай землю святу русскую!
Царь Константинъ Сауйловичъ,
Съ того государь задумался —
Задумался, запечалился,
Повѣсилъ головушку буйную,
Посупилъ очи ясныя
Самъ во матушку во сыру землю,
Самъ возговорилъ таково слово:
Ужь вы гой еси, вы князье, бояре,
Гости торговые,
Мужички почетные,
Христіане православные!
А еще кто пойдетъ, побьетъ царя іудейскаго
Его силу жидовскую, —
Жидовскую, бусурманскую,
Кто очиститъ землю святу русскую,
Тотъ избавленъ будетъ муки вѣчныя,
Наслѣдникъ будетъ царства небеснаго.
Да никто ему словечушка не проговоритъ,
Большой бояринъ хоронится за меньшаго,
Меньшаго не видѣти изъ-за большаго,
Только по двору по царскому,
По крылечушку по красному
Ходитъ, гуляетъ младый человѣкъ Ѳедоръ Тировъ,
Всего ему отъ роду двѣнадцать лѣтъ.
Самъ возговорилъ таково слово:
Государь родимый батюшка,
Еще царь Константинъ Сауйловичъ!
Благослови меня, сударь батюшко,
Спасовымъ образомъ.
Матерью пречистою Богородице!
Еще Троицею нераздѣльною:
Я пойду побью царя Іудейскаго,
Его силу жидовскую —
Жидовскую, бусурманскую,
Я очищу землю святу русскую.
А царь Константинъ Сауйловичъ,
Онъ горючими слезами заливается,
Самъ возговорилъ таково слово:
Ай горе! чадо милое
А младый человѣкъ Ѳедоръ Тировъ,
Всего тебѣ отъ роду двѣнадцать лѣтъ,
На боехъ часто не бывывалъ,
Сбрую ратною не влаживалъ,
Изъ крѣпка лука не стрѣливалъ,
Калены стрѣлы не кладывалъ.
На кого, чадо, надѣешься,
Держись надежду великую?
А младѣй человѣкъ Ѳедоръ Тировъ
Самъ возговорилъ таково слово:
Государь родимый батюшка,
Еще царь Константинъ Сауйловичъ!
Я надѣюсь, сударь батюшка,
Я на Спаса на пречистаго,
Я на матушку пресвятую Богородицу,
Я на Троицу нераздѣльную,
На твое благословеніе великое,
Только было бы твое благословеніе великое.
Онъ царь Константинъ Сауйловичъ
Восходилъ въ церковь соборную,
Поднималъ иконы мѣстныя,
Служилъ молебны заздравные.
Благословилъ его сударь батюшко
Спасовымъ образомъ,
Матерью пресвятой Богородицей,
Еще Троицей Нераздѣльною.
А младый человѣкъ Ѳедоръ Тироыъ
Восходилъ на конюшню дубовую,
Выбиралъ коня что есть лучшаго,
Сѣдлалъ сѣдлечко черкасское
О двѣнадцати подпружинахъ,
Не ради красы молодецкія,
Ради крѣпости богатырскія.
А молодой человѣкъ Ѳедоръ Тировъ,
Онъ беретъ сбрую ратную,
Копье булатное,
Палицу желѣзную,
Еще крѣпкій лукъ о двѣ стрѣлы каленыя,
Садится онъ на добра коня,
Поѣзжалъ по граду Константинову.
Подъ нимъ добрый конь подымается
Черезъ ту стѣну бѣлокаменну,
Какъ ясенъ соколъ полетѣлъ по поднебесью,
Выѣзжалъ далече во чисто поле,
Становился супротивъ царя іудейскаго,
Супротивъ его силы жидовскія —
Жидовскія, бусурманскія.
Онъ и бьется съ царемъ по первый день,
Онъ и бьется съ царемъ по второй день,
Онъ и бьется съ царемъ по третій день,
Не пиваючи, не ѣдаючи,
Со добра коня не слѣзаючи,
Побивалъ царя іудейскаго,
Его силу жидовсвую
Жидовскую, бусурманскую,
Обливала его кровь жидовская —
Жидовская, бусурманская,
Не по колѣни, не по поясъ,
По самыя груди бѣлыя.
Молодой человѣкъ Ѳедоръ Тировъ —
Онъ и бьетъ копьемъ во сыру землю,
Самъ возговоритъ таково слово:
«Ужъ ты, матушка, сыра земля,
Разступися на четыре на четверти
На всѣ на четыре на стороны,
Ты пожри въ себя кровь жидовскую —
Жидовскую кровь, басурманскую».
По Божію изволенію,
Разступалася мать сыра земля
На четыре на четверти,
Прожирала въ себя кровь жидовскую,
Жидовскую, басурманскую,
Царя іудейскаго.
А младый человѣкъ Ѳедоръ Тировъ
Очищалъ землю свято-русскую,
Поѣзжалъ по граду по Константинову,
Подъ нимъ добрый конь спотыкается
Самъ онъ на конѣ сидятъ-шатается
Какъ завидѣлъ его сударь батюшко
Еще царь Константинъ Сауйловичъ,
Самъ возговорилъ таково слово:
«Ужь вы гой есте князья-бояре,
Гости торговые,
Мужички почетные,
Христіане православные!
Восходите скоро въ церьковь соборную,
Поднимайте иконы мѣстныя,
Служите молебны заздравные,
Встрѣчайте младенца во чистомъ полѣ,
Ему бейте челомъ, поклонитеся
По двѣнадцати земныхъ поклоновъ,
По сороку до поясу.
За него святое умоленіе
За него честное претерплѣніе.
Князья-бояре его слушали:
Восходили скоро въ церковь соборную,
Поднимали иконы мѣстныя,
Служили молебны заздравные,
Стрѣчали младенца во чистомъ полѣ,
Ему били челомъ, поклонилися
По двѣнадцати земныхъ поклоновъ,
По сороку до поясу.
За него святое умоленіе
