Живалъ-себѣ славенъ на вольномъ свѣту,
Пивалъ, ѣдалъ сладко, носилъ хорошо,
Дорогія одежды богатъ надѣвалъ,
Про милость про Божію богатъ не давалъ.
А былъ у богатаго убогій Лазарь,
Онъ скорбенъ, болѣзненъ, онъ весь во гною.
Восползетъ убогій къ богатому на дворъ,
Воскрикнетъ убогій громкимъ голосомъ:
«Милостивый братецъ, богатый Лазарь!
Ты выслушай, братецъ, прошенье мое,
Сотвори мнѣ, братецъ, милостыню,
Про милость про Божью напои, накорми;
Не я тебѣ, братецъ, за то заплачу;
Заплатитъ богатому Господь съ небеси».
Какъ слышалъ богатый въ своемъ терему,
Выходилъ богатый на красно крыльцо,
За нимъ выходили все рабы его,
За нимъ выносили все медъ и вино.
То чаялъ богатый гостей въ себѣ въ домъ,
Чаялъ: «мои гостики возлюбленные».
А ижно убогій стоялъ у крыльца.
Какъ крикнулъ богатый громчѣе того:
«Ахъ ты смердинъ, смердинъ, смердящій ты сынъ
Да какъ же ты смѣешь къ окну подходить?
Да какъ же ты смѣешь братомъ называть?
У меня брата Лазаря въ роду не было,
Такой хворобы слыхомъ не слыхалъ.
Есть у меня братія, получше тебя,
У кого много злата, больше серебра,
Тѣ — и моя братія возлюбленная.
А вонъ твои братья, два лютые пса —
Тѣи твоя братія получше меня».
Речетъ же убогій брату своему:
«Милостивый братецъ, богатый Лазарь!
Напрасно, мой братецъ, отперся меня,
Напрасно, родимый отъ рода своего;
Одна насъ съ тобой матушка на свѣтъ родила,
Одинъ-то насъ батюшка вспоилъ воскормилъ,
Неровною долею Господь надѣлилъ;
Тебя надѣлилъ все богачествомъ.
Меня надѣлилъ все убожествомъ.
Спохватишься, братецъ; да не во время,
Вспокаешься, родимый мой — возврату ни быть».
«Да чѣмъ же, убогій, ты сталъ мнѣ грозить,
А я не боюся, ничѣмъ ничего,
А я не блюдуся никѣмъ никого.
Бѣда ко мнѣ придетъ — казной откуплюсь;
Отъ вора, разбойника ружьемъ отобьюсь,
Отъ нищей отъ братіи ворота запру.
Подите, рабы мои, спихните съ двора,
Спустите; рабы мои, два лютые пса,
Пускай его псы тѣ терзаютъ всего».
Не стали же пси его ни рвать, ни терзать,
Понюхали псы его, сами прочь пошли;
Святымъ Духомъ Лазарь, онъ сытъ пребывалъ,
Святымъ Духомъ Лазарь ничемъ невредимъ;
Какъ началъ убогій молитву творить,
Какъ началъ убогій Христа величать:
«Господи, Владыко, Спасъ милостивый!
Выслушай Ты, Господи, молитву мою,
Все мою молитву неправедную,
Сошли мнѣ, Владыко, грозныхъ Ангелей
По мою по душеньку, по Лазареву.
Какъ я жилъ убогій, на вольномъ свѣту,
То-то моя душенька намучилася;
И голода, холода всего приняла;
Всякой она скверности навидалася,
Создай мнѣ, Владыко, горчѣе того!»
И самъ Господь выслушалъ молитву его,
Молитву его все праведную;
Ссылаетъ Богъ святыхъ Ангелей
Тихихъ и смирныхъ, двухъ милостивыхъ.
Какъ святые Ангели солетывали,
Вынимали душеньку все Лазареву,
Честно и хвально въ сахарны уста,
Посадили душеньку-то на пелену,
Понесли они душеньку-то на небеса,
Отдали душеньву къ Абрамію въ Рай.
Будетъ у богатаго почетный пиръ
Про свою про братію возлюбленную;
Выходилъ богатый въ зеленъ садъ гулять.
Не успѣлъ богатый двора перейти,
Не успѣлъ богатый въ саду погулять,
Не успѣлъ богатый чары выкушать,
Придетъ на богатаго люта хворьба,
Вся Божія немочь уродливая:
Подыметъ богатаго вельми высоко
Ударитъ богатаго о сыру землю;
Отбило у богатаго умъ и разумъ:
Не вспомнитъ богатый житія своего.
Не узрѣлъ богатый жены и дѣтей.
Какъ видитъ богатый бѣду надъ собой,
Взираетъ богатый-то на небеса.
Какъ началъ богатый молитву творить,
Какъ началъ богатый Христа величать:
«Господи, Владыко, Спасъ милостивый!
Выслушай ты, Господи, молитву мою,
Создай Ты мнѣ, Господи, святыхъ Ангелей,
Тихихъ и смирныхъ, двухъ милостивыхъ.
Какъ я жилъ богатый на вольномъ свѣту,
Много имѣлъ злата, больше серебра,
А больше того было цвѣтнаго платья.
Создай мнѣ, Владыко, получше того».
