Народные стихи и песни - [11]

   Любовь велію стяжите Богу,

   Свѣтлыя во небѣ палати

   Трапезы тамо богаты;

   Идите дуси праведніи всѣ,

   До той палаты, тамъ обѣдати

   И близко Бога стояти

   Тамо бо велія радость

   И всѣмъ всемірная сладость

   Поютъ музыцы, разные языцы

   Пѣснь Богу сильну, презѣльну, дивну.

   Въ часъ веселья годины

   А грѣшницы не тужите,

   Но скоро тамо идите,

   Оставите грѣха до той утѣхи,

   Въ радость премногу къ великому Богу.

(Вып. 5, No№ 521 и 522 стр. 259, 257).

Подобныхъ вещей г. Безсоновъ собралъ многое множество, и объявилъ въ газетѣ „День“, что ея-де П. А. Безсоновъ собралъ до 1000 стиховъ, да денегъ нѣтъ, издать не могу, такъ сокровище и пропадаетъ! Не соблаговолитъ ли кто денегъ на изданіе этихъ сокровищъ?!..» «С. П. Вѣдомости» повторили это объявленіе и «подписка шла такъ быстро и успѣшно, что совершенно доказала сочувствіе русскаго общества» къ изданію русскихъ народныхъ пѣсенъ, на что впрочемъ скажетъ теперь публика: обѣщали русскіе народные стихи, а подчуютъ младшими стихами. Всѣ думали, что г. Безсоновъ въ первой же книжкѣ, выпущенной по подпискѣ, запоетъ:

   А мы, нищая братья,

   Мы убогіе люди,

   Должны Бога молити,

   У Христа милости просити

   За поящихъ, за кормящихъ,

   Кто насъ поитъ и кормитъ,

   Обуваетъ — одѣваетъ!..

А Петръ Алексѣевичъ Безсоновъ, вмѣсто этой жалобной пѣсни «Калѣкъ-перехожихъ», какъ хватитъ въ первой же книжкѣ, въ первый же стихъ:

   Патріархи тріумствуйте,

   Со пророки ликовствуйте,

   Со святыми торжествуйте!

   Приведутся дѣвы. (IV вып. стр. 1).

А чего тутъ ликовать?!.. Ликовать, не ликовать одному Петру Алексѣевичу Безсонову, а подписчики-то на «Калѣкъ-перехожихъ», чай, заплакали, когда денежки ихъ загули!..

Когда была окончена эта статья, я увидалъ пятый выпускъ сборника пѣсенъ П. В. Кирѣевскаго. Въ этомъ выпускѣ пѣсни расположены по мысли г. Безсонова. Трудно только понять, по какимъ соображеніямъ расположены пѣсни этого выпуска. Напримѣръ почему пѣсня «про князя Волховскаго и Ваньку Клюшничка» помѣщена прежде пѣсни:

   Какъ гулялъ молодецъ ровно тридцать лѣтъ,

   Загулялъ молодецъ къ королю въ Литву…

да и много подоблаго… Только я считаю своимъ долгомъ извиниться, передъ г. Безсоновымъ: я невольно ввелъ его въ ошибку. Г. Безсоновъ, помѣщая мои варіанты пѣсни «про князя Волхонскаго и Ваньку Ключничка», называетъ князя Волхонскаго «княземъ-бояриномъ». Я печатая въ «Отечественнихъ Запискахъ» эту пѣсню, по независящимъ отъ редакціи обстоятельствамъ долженъ быль называть Волхонскаго «княземъ бояриномъ», а потому и въ сборникѣ Кирѣевскаго въ моихъ варіантахъ Волхонскій называется тоже «княземъ-бояриномъ».

СТИХИ ДУХОВНАГО СОДЕРЖАНІЯ

1 Стихъ про Егорія Храбраго

   Во седьмомъ году восьмой тысячи

   Наѣзжалъ царище Кудрянище

   Ко тому ли городу Чернигову.

   Онъ князей бояръ всѣхъ повырубилъ;

   Благовѣрнаго князя Ѳедора

   Онъ подъ мечъ склонилъ,

   Голову срубилъ.

   Оставалося чадо малое,

   Молодой Егорей свѣтло-храбрый:

   По локоть руки въ красномъ золотѣ,

   По колѣна ноги въ чистомъ серебрѣ,

   И во лбу солнце, во тылу мѣсяцъ,

   По косицамъ звѣзды перехожіи.

   Онъ того, собака, не пытаючи,

   Началъ Егорья — свѣта мучити

   Всякими муками да разноличными.

   Началъ онъ Егорья топорами сѣчь:

   Топоры все зубье прикрошилося,

   А Егорья-свѣта не уязвило,

   Не уязвило, не укровавило.

   Онъ того, собака, не пытаючи,

   Началъ онъ Егорья пилой пилить,

   У пилы все зубье прикрошилося,

   Прикрошилося, все приломалося,

   А Егорья-свѣта не уязвило,

   Не уязвило, не укровавило,

   Онъ того собака, не пытаючи,

   Началъ Егорья водой топить,

   Колесомъ вертѣть:

   Колесо въ щепу все приломалося,

   А Егорья-свѣта не уязвило,

   Не уязвило, не укровавило.

   Онъ того, собака, не пытаючи,

   Началъ онъ Егорья въ котлѣ варить:

   Егорей-свѣтъ въ котлѣ стойкомъ стоить,

   Стойкомъ стоитъ, самъ стихи поетъ,

   Стихи поетъ все херувимскіе,

   Подъ котломъ растетъ трава муравлена

   Растутъ цвѣточки лазоревы.

   Онъ того, собака, не пытаючи,

   Копалъ погреба глубокіе,

   Долины погребъ двадцати саженъ,

   Ширины погребъ тридцати саженъ,

   Глубину погребъ сорока саженъ,

   Посадилъ Егорья — свѣта съ матерью

   Во тотъ погребъ во широкой:

   Задергивалъ рѣшотки желѣзныя,

   Желтымъ пескомъ призасыпывалъ,

   Сѣрымъ каменьемъ призаваливалъ,

   Муравой травой замуравливалъ.

   Онъ пошелъ, собака, похваляется:

   «Не бывать-ска Егорью на святой Руси,

   Не видать Егорью свѣта бѣлаго,

   Свѣта бѣлаго, солнца краснаго».

   По Егорьевой было по участи,

   И по Божьей было по милости,

   Стонка завѣвали вѣтры буйные

   Изъ того изъ далеча чиста поля;

   Мураву-траву всю размуравило,

   Сѣро каменье все приразвалѣло,

   Желты пески всѣ приразвѣяло,

   Рѣшеточки всѣ прираздергало,

   Выходилъ Егорей на святую Русь,

   Увидалъ Егорей свѣта бѣлаго,

   Свѣта бѣлаго, солнца краснаго,

   Сталъ просить благословенія,

   Благословенія матушки родимыя

   Поѣхать къ Кудревяну Кудреянищу

   Изместить обиды всѣ родительскія.

   Унимаетъ его матушка родимая:

   «Не поѣзжаій: у Кудревяна Кудреянища

   Есть три заставы, три великія;

   Первая застава великая:

   Стоятъ лѣса темные,

   Они засѣли до неба;