Народные мемуары. Из жизни советской школы - [2]

«Ого!— подумал я.— Вот это уже серьезно!»

А ей сказал:

— Хорошо, делайте как вам угодно. Буду очень рад. Мы, действительно, серовато живем без уроков изобразительного искусства, музыки, пения.

Она встала, подала руку:

— До свидания, завтра утром приеду.

Я подал руку лейтенанту. Он вышел первым. В дверях она вдруг обернулась, подошла ко мне и сказала:

— Мой муж меня зовет знаете как? «Мое солнышко»!— И показала мне кончик языка.

Я растерялся. Домой я пришел через час. Долго крепился, наконец спросил у жены, которая готовила ужин:

— Слушай, мать, а что если я к тебе обращусь вот как-то так вот — «солнышко», или «голубка», или еще как?

Она удивленно вскинула брови:

— Спиртного не употребляешь, так с чего на тебя накатило?

Я рассказал.

— Ой, отец, они молодые. Вот и хорошо, что он называет ее солнышком. А у нас заботы другие — помочь детям завершить образование да готовиться нянчить внуков: дочери в девках не засидятся.

2.

На следующий день я вел уроки в кабинете истории. Во время перемен до меня доносился веселый шум из большого коридора, но я не обращал внимания. Только после третьего урока дверь моего кабинета открылась и техничка Тамара Степановна, поманив меня рукой, показала на коридор. Я вышел. Она широко улыбнулась и пошла впереди.

По большому коридору бегала стайка ребятишек во главе с Майей Борисовной. Они то останавливались, образовав кружок, то кружились змейкой, начиналась какая-то игра. Майя Борисовна и девочка постарше сплели руки, посадили туда малышку и понесли ее, а следом двинулась толпа малышей.

— Королеву несут, королеву несут!

Посадили девочку на стул, окружили тесным кольцом. Учителя начальных классов и предметники стояли в дверях и глазели на это зрелище. Потом вдруг ребятишки спохватились, куда-то побежали толпой, там построились и маршем двинулись в мою сторону. Они так громко топали, так азартно хлопали в ладоши, что я подумал: «Тут полы не выдержат такого шествия, надо открывать спортивный зал».

Раздался звонок на урок. Майя Борисовна подняла руку и сказала:

— Тихонько идем в классы. На цыпочках.

И все пошли на цыпочках.

После уроков она зашла ко мне и сказала:

— Прошу назначить меня старшей пионервожатой.

— У меня в штате нет такой должности.

— А я на общественных началах.

— Конечно, это я приветствую.

На следующий день я издал приказ и зачитал его на утренней линейке. Майя Борисовна попросила копию, заверенную печатью, сложила бумажку и ушла. К моему удивлению, она появилась в школе после третьего урока с новыми горном, барабаном и барабанными палочками и сказала:

— Мне подарили это в горкоме комсомола. Теперь у нас все будет новое. Для пионерской комнаты нужны стулья. Я, конечно, могу попросить в войсковой части табуреты, но ведь школа не казарма, пионерская комната должна быть обставлена соответствующим образом. Вы не возражаете?

Как мне было возражать! Конечно, пришлось похлопотать. Завхоза по штатному расписанию у меня не было, сам я был и швец, и жнец, и на дуде игрец. Просил того, другого, третьего, чтобы выписали необходимые документы и оплатили стулья. На второй день Майя Борисовна организовала уборку: в пионерской комнате все помыли, протерли, постелили новую скатерть. Стали думать об оформлении, о недостающих тумбочках. Все это пришлось приобретать. Между тем уже буквально на третий день на двери пионерской появилась табличка: «Штаб пионерской дружины имени 113-й отдельной Сахалинской стрелковой бригады».

Да, пионерская дружина носила имя соединения, которое освобождало город Холмск и наш поселок. Об этом у нас сохранились документы, мы часто зачитывали их ребятам, проводили экскурсии по местам боев. Вскоре из воинской части в наш штаб привезли оформленную доску. В списке пионерской дружины старшей пионервожатой значилась Майя Борисовна Борисова. Далее шли фамилии членов совета дружины, его председателя, звеньевых и план мероприятий на первую четверть. Я удивился, насколько оперативно и красиво все было сделано.

— А кто же так оформил?

Она посмотрела на меня и ответила:

— Это мы с мужем.

— Я вам очень благодарен.

— Да не за что, это же наше общее дело.

И действительно, все это стало общим делом.

Пришлось открыть спортивный зал. Во время перемен я частенько заходил туда. Стоял в сторонке и наблюдал, как интересно, живо работала с ребятами эта энергичная женщина. Но самое интересное меня ждало впереди. Однажды она спросила:

— Вы ходите ко всем на уроки, а почему не придете ко мне? Завтра урок пения будет четвертым, приходите.

Я пообещал. В самом деле, почему бы не пойти и не послушать? Я прежде изредка бывал на уроках пения, но они вызывали досаду: растянули баян, спели вкривь и вкось. А тут я обнаружил нечто совсем другое.

Перед уроком Майя Борисовна зашла в кабинет и положила передо мной тетрадку с поурочным планом. Думаю, что такой план можно было бы представить в качестве дипломной работы (я не шучу). Стал его читать, но прозвенел звонок. Я поспешил в класс, где Майя Борисовна опробовала портативный магнитофон.

— А у нас сегодня гость — директор школы. Будем внимательны все,— сказала она, от чего мне стало как-то неловко.