Нарко. Коготь ягуара - [73]

займут все свободное место. Очереди к двум туалетам в доме были слишком длинными, так что Агилар поспешил наружу, чтобы оросить деревья неподалеку от дома. Занимаясь этим, он слышал журчание нескольких других, которым в головы пришла точно такая же мысль.

По истечении десяти минут все уже были у грузовиков, и на помощь подоспели работники лаборатории. Работа была жаркой, изнурительной. Помощь Камило ограничивалась тем, что он указывал пальцем да порой с надрывом бросал:

– С этим поосторожнее!

– На черную работу я не подписывался, – проворчал Агилар в какой-то момент.

– Ты подписывался делать все, что скажет дон Пабло, – напомнил ему Отрава. – Но если хочешь пересмотреть условия контракта с ним, ни в чем себе не отказывай. В джунглях избавиться от трупа как два пальца обоссать.

Отрава был прав; никакого контракта с указанием должностных обязанностей не было, никакие пределы не устанавливали. Уж если работаешь на Пабло Эскобара, твое дело следовать приказам, какими бы они ни были. Это Агилар понимал.

Но это вовсе не значило, что он обязан быть этим доволен.

Наконец с разгрузкой было покончено. Ящики и коробки уложили штабелями на поддонах, стоящих на сырой земле. Агилар уповал, что на сегодня пошабашили. Он был так голоден, что желудок прямо-таки пожирал его изнутри, а уж потел так, что, наверно, сбросил добрых кило десять-двадцать.

– Начало неплохое, – изрек Камило, наблюдая за продвижением работ. – Пора ставить навес. Ночью может быть дождь, а позволить всему этому намокнуть никак нельзя.

Стон исторгся не только у Агилара, но на сей раз он языку воли не дал. Пусть жалуются другие, все равно без толку.

Жесть принайтовали к стоящим столбам крепким канатом. Как только она была закреплена по месту, ветви деревьев, подвязанные, чтобы очистить поляну, отвязали, и они сразу прикрыли постройку от обзора с воздуха.

– К чему трудиться? – спросил Панчо, пока располагали ветви по местам. – Кокаин-то все одно легализуют, разве нет? Так дон Пабло говорит.

– Может быть, легализуют, – поправил Агилар. – Пока это лишь возможность. А пока он вне закона. В правительстве есть фракции, точащие зубы на дона Пабло и других глав картеля, и они с радостью накрыли бы его лаборатории.

– Когда он будет в законотворцах, дело пойдет иначе, – вставил Меткач. – Он растранжирил столько денег на политиков не затем, чтобы дать им отвертеться, когда он будет заседать с ними за одним столом.

До его официального вступления на пост оставалось чуть больше месяца. Агилару было любопытно, как их жизнь изменится после этого. Бросит ли он кокаиновый бизнес, чтобы сосредоточиться на правлении? Это казалось маловероятным: жалованье законодателя – просто слезы по сравнению с тем, что Эскобар зарабатывает сейчас. Но в состоянии ли он будет совмещать и то, и другое? Сможет ли он справляться, когда на него будут направлены софиты общественного интереса, когда каждый журналист в стране будет орлиным оком следить за каждым его движением?

Агилар надеялся, что ради этого потребуется больше времени проводить в Боготе. Это процветающий город, напрочь лишенный эмоциональных отголосков, преследующих его в Медельине. Не надо будет опасаться случайных встреч с родственниками или старыми друзьями, не надо будет натыкаться взглядом на места, напоминающие о прежней жизни или Луизе.

Солнце уже склонялось к горизонту, и чем ниже оно опускалось, тем громче становились звуки джунглей, тем больше насекомых роилось вокруг людей. Агилар не сомневался, что москиты уже выкачали из него целый литр крови.

Но работа еще не была закончена. Камило хотел, чтобы новые складные столы были расставлены, а оборудование распаковано и собрано. Он великодушно провозгласил, что подключение трубопроводов и разводка электричества могут обождать до утра, но все остальное должно быть в полной боевой готовности сегодня же вечером.

Наконец, вкалывая при свете ламп, запитанных от генераторов, все устроили так, что Камило остался доволен. Расчесывая свежие укусы, голодные и измотанные люди потянулись в дом, где для них был приготовлен ужин.

По пути в свои комнаты после ужина кто-то упомянул об отсутствии обещанных Эскобаром проституток. Большинство других затюкали его – слишком уж были измучены и перепачканы и думали только о сне. Агилар промолчал. В общем-то, его женщины не интересовали – или он так думал. Но будь они под рукой, он не погнушался бы воспользоваться предложением. А так ему даже решать ничего не пришлось.

«Вот каким я стал, – подумал он. – Вместо того чтобы выбирать между добром и злом, радуюсь, что избавлен от необходимости выбора».

Опуская голову на подушку, он еще тщился разобраться, кто в этом повинен: он сам или Эскобар. Но уснул за считаные секунды, так и не решив вопрос.

32

Утром Камило устроил для назначенных на подключение оборудования экскурсию по имеющейся лаборатории, чтобы они поняли суть технологического процесса. Работы не прерывались ночь напролет, и под жестяной кровлей было не продохнуть от густых миазмов, от которых у Агилара закружилась голова.

– Мы покупаем листья коки прямо у фермеров, выращивающих ее, – писклявым голосом протараторил Камило, словно слова срывались с его губ, не успев оформиться. Он взмахом руки указал на несколько джутовых мешков с листьями, сложенных у столба. – Можно было бы покупать пасту, приготовленную из листьев, но так куда дороже. Листья нам достаются дешево. Они должны быть плотными, как бумага, хрупкими, или паста будет скверной. Фермеры поставляют нам цельные листья, а мы измельчаем их в этой резальной машине.