Первым делом Инослейв удостоверился, что Эви дышит, и лишь после этого набросился на собратьев. Ярость бушевала в нем, переполняя до краев, настолько сильная, что ее непросто было облечь в слова.
— Что вы затеяли, пожри вас бездна?! Как вы посмели?!
— Легко. Нынче ты слаб, а мы сильны. Ты совершил глупость, мы пришли ее исправить.
Тантарин в своем духе. Он не видел ее почти тысячу лет, а она все та же — холодная и бесстрастная. Вот и сейчас его пылающее бешенство разбивалось о ледяные глыбы ее равнодушного презрения.
— Не горячись так, братец, — примиряюще заговорил Хорастер. — Твоя девчонка жива. А мы, считай, просто в гости зашли.
— Как зашли, так и уберетесь, — отрезал Инослейв.
— Мы уйдем, — сказала Тантарин. — Нам здесь больше нечего делать. Ответь только — ты знал, что твоя человеческая игрушка бессмертна? Хотя можешь не отвечать. И так ясно, что не знал, иначе не стал бы ее от нас прятать. Так вот, Инослейв, непостижимым образом ты сотворил из смертной богиню. Не делай так больше. В этом мире не должно быть богов, кроме нас. Ты понял?
— Проваливай, Тантарин! Кто ты такая, чтобы мне указывать?
— У меня право старшинства, не забыл? Я пользовалась бы им реже, не будь вы все такими дураками.
— Не больно ли много ты на себя берешь? — вскинулась Ларишаль.
— Ну, спасибо, сестрица, — проворчал Хорастер.
— Эй, разбирайтесь между собой подальше отсюда, — вмешался Инослейв. — И чтобы я никого из вас здесь больше не видел.
— А уж это не тебе решать, милый, — усмехнулась Ларишаль. — Сюда, может, больше и не заглянем, раз ты такой негостеприимный, а вот по Илирии я прогуляюсь, и не раз.
— Только попробуй!
— И попробую, — южная стерва улыбнулась. — Хотя бы назло тебе и твоей новоявленной богинечке.
— Ларишаль, хватит болтать. Пошли.
Тантарин исчезла первой, за ней последовали Хорастер и Ларишаль.
Избавившись от незваных гостей, Инослейв смог наконец сосредоточиться на Эвинол. В этот миг он особенно остро осознал, насколько дорога ему эта девушка: маленькая, хрупкая, беззащитная. Ветер принялся, как безумный, целовать ее мокрые волосы, холодный лоб и щеки. Он проклинал себя за то, что не смог защитить ее, уберечь от опасности и боли. Сердце разрывалось при взгляде на нее: насквозь мокрая, дрожащая. Влажные пряди облепили лицо, а в глазах застыла смесь ужаса и странного веселья. Он испугался за ее рассудок.
— Эви, любимая моя, что с тобой?
— Все хорошо, Инослейв, — дрожащим голосом ответила она, пытаясь улыбнуться. — Я жива и, кажется, даже цела. Холодно только.
— Сейчас я согрею тебя, маленькая.
Ветер отнес ее в спальню и, уложив на кровать, принялся стаскивать мокрую одежду, терпеливо перенося жалобы и вялые попытки сопротивления. Надев на Эвинол сухую рубашку, Инослейв обернулся ветром и окутал девушку потоками теплого воздуха. Сюда бы гадюку Ларишаль, вот уж кто сумел бы отогреть своим горячим дыханием. При воспоминании о Ларишаль Инослейва передернуло.
Когда Эви перестала дрожать, он вновь принял человеческий облик, закутал ее в одеяла, а затем улегся рядом и крепко обнял. Он понимал, что надо расспросить Эвинол о том, что было, но не находил в себе сил. Ему не хотелось заставлять девушку вспоминать пережитый ужас, да и самому почти страшно было узнать, что с ней творили ветра, пока он носился по Илирии.
— Эви, прости меня, нежная моя, — он осторожно провел рукой по ее волосам. — Я должен был быть рядом.
— Не должен, — сонно отозвалась она. — Я сама тебя отослала.
— Что они сделали с тобой? — он наконец решился задать страшный вопрос.
— Сначала пытались высосать жизнь. По очереди: сперва Ларишаль, потом Тантарин. Славные у тебя сестрички, — Эвинол слабо усмехнулась. — Затем сбросили в водопад. Ну, а под конец Хорастер пробовал меня задушить.
— Но как же ты… — он запнулся, не в силах продолжить.
— Как я выжила? Понятия не имею! Я просто не умирала, — она даже оживилась, оторвав голову от подушки. — Инослейв, похоже, твои родичи правы: я бессмертна. Хотя звучит безумно, понимаю. И все же, хорошо бы они были правы. Тогда можно больше не бояться.
Последнюю фразу она произнесла совсем тихо и вновь рухнула на подушки.
— Я теперь богиня, — пробормотала она уже с закрытыми глазами.
Богиня! Всю ночь, прижимая к себе спящую девушку, Инослейв искал ответы. Неужели это правда, и Эви чудесным образом получила бессмертие, сменив человеческую природу на божественную? Это прекрасно, лучше и быть не может, но как?!
За окнами уже прорезался серый осенний рассвет, когда в сознании ветра отдельные кусочки мозаики сложились в единое целое, поразив простотой и изящной логичностью решения. Сопоставив все, он уже не сомневался в своих выводах и лишь посмеивался в глубине души над собратьями, так и не сумевшими разрешить эту загадку.
Ветер с нетерпением дожидался пробуждения Эви, чтобы раскрыть ей удивительную правду. Однако стоило девушке открыть глаза, как он принялся хлопотать вокруг нее. Может, она и стала богиней, обретя бессмертие, но при этом осталась маленькой девочкой, которая нуждается в его заботе.
Он усадил Эвинол в кровати, обложив подушками, и приволок целую гору снеди, добытой вчера у колодца.
