Нареченная - [57]

Вокруг меня люди обнимались и хвалили наряды друг друга. Все веселились, уже прихватив большие кубки эля, чтобы выпить за короля, за страну, за праздник… в общем, за все подряд. Но я видела только Сайласа, а он – меня. Он выглядел опустошенным от желания иметь то, что иметь невозможно. Именно такие чувства бурлили и внутри меня.

– Холлис! – Я вздрогнула, когда меня окликнула Делия Грейс. – Вот ты где! А мы тебя искали!

Я что, отошла слишком далеко? Сколько времени прошло?

– Король тебя требует, – многозначительно произнесла Делия Грейс.

Я глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя.

– Да, конечно. Проводишь меня?

Я взяла Делию Грейс за руку, и она повела меня к возвышению. Я ощущала на себе ее устремленный изучающий взгляд. Она, конечно, догадывалась, что происходит нечто еще, кроме того, чего мы ожидали. Но вокруг было так много людей, что она не осмелилась спросить, а просто преданно доставила меня к Джеймсону.

– Вы само ожившее совершенство! – воскликнул король, протягивая руки мне навстречу, и из кубка, который он держал, выплеснулся янтарный эль. – Мне невероятно нравятся цветы. Это они так сверкают?

– Да.

– Изумительно! Лорд Аллингем, вы заметили прекрасные цветы милой Холлис? Разве они не великолепны? – Он не стал ждать ответа, а понизил голос, продолжая говорить со мной. – Мы должны сделать так же для венчания. Вам не кажется?

Его голос звучал выше обычного, я никогда такого не слышала, в нем звучало нечто сродни безумию.

– Вы немножко пьяны, милорд.

Джеймсон диковато расхохотался:

– Да! Ах, я переживаю наилучшие дни! А вы разве нет?

Наверное, у меня дрожали губы, когда я отвечала.

– Каждый день для меня наилучший вплоть до завтрашнего дня.

Он нежно поправил мне волосы:

– Уверен, так оно и есть для вас. Вы такая красивая! И ваше лицо будет чудесно выглядеть, когда его отчеканят на монетах, вам не кажется? Я, кстати, решил, что вы будете на монетах. А вы хорошо себя чувствуете? Какой-то у вас вид…

Не знаю, как выглядело мое лицо, но уж точно оно не было таким радостным, как ожидал Джеймсон.

– Наверное, это от духоты. Можно мне выйти из зала ненадолго? Глотнуть свежего воздуха?

– Разумеется. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. – Возвращайтесь поскорее. Я хочу, чтобы все вас видели. И… – Он хихикнул, и этот звук тоже был слегка безумным. – У меня будет объявление, когда вы вернетесь.

Я кивнула, благодарная лордам, толпившимся возле короля, как пчелы у плошки с медом. Мое бегство могло остаться незамеченным. Наверное, я выглядела глупо, когда проталкивалась между ними, но мне казалось, что мои легкие вот-вот лопнут, я должна была – должна была — выскочить из этого зала. Я не знала, куда пойти. В моих покоях меня найдут фрейлины, да и в комнатах родителей тоже. Я могла побродить по замку, но везде было слишком много народа, вельможи продолжали прибывать, чтобы присутствовать на пире. Я повернула и пошла к боковому входу, перед которым десятки карет ожидали своих хозяев, чтобы доставить их по домам, когда праздник затихнет. Я прислонилась к одной карете и наконец позволила себе заплакать.

Я твердила себе, что должна как-то выпутаться из всего этого прямо сейчас. Джеймсон ведь будет ждать от меня улыбок, когда я вернусь, и улыбок всю оставшуюся жизнь. Но разве я могу перестать плакать, зная, что собираюсь выйти замуж за одного человека, а мое сердце громко зовет другого?

– Холлис?

Я повернулась и в свете факелов увидела Сайласа, который тоже прятался здесь и тоже плакал. Мы мгновение-другое смотрели друг на друга, потрясенные и изумленные, а потом рассмеялись.

Я вытерла глаза, и он сделал то же самое.

– Я немножко разволновалась из-за праздника, – соврала я.

– И я тоже. – Он показал на мою голову. – Цветочная корона!

Я пожала плечами:

– Вы вскоре уезжаете. Я подумала… я подумала, что это, возможно, сохранится в вашей памяти.

– Холлис… – Он сильно вздрогнул и замолчал; вид у него был такой, словно он собирается с духом. – Холлис, даже посреди ночи вы все равно мое солнце, вы освещаете весь мой мир.

Я была так рада, что нам достался момент уединения…

– Надеюсь, вы и ваша семья наконец обретете мир и покой. И знайте, при дворе у вас всегда будет друг, если вам что-нибудь понадобится.

Сайлас долго смотрел на меня, а потом сунул руку в карман.

– Я сделал для вас кое-что, – сказал он, разворачивая кусок ткани.

– Не меч?

Он тихонько рассмеялся:

– Когда-нибудь. Но пока подумал, что это подойдет больше.

Он достал из свертка брошь с золотистым камнем, блеснувшим в свете факелов.

– Что это?

– Он называется цитрин. Если бы вы, Холлис Брайт, были звездой, то только солнцем. Если бы вы были птицей, то канарейкой. А если бы вы были камнем, то цитрином.

Я смотрела на камень, не в силах согнать с лица улыбку. Он светился даже в темноте, и его окружали крошечные жемчужинки, оправленные в золото.

– Можно мне…

Я кивнула.

Он потянулся ко мне, взялся за край лифа моего платья, и костяшки его пальцев задели мою кожу.

– Мне бы так хотелось подарить вам намного больше…

– Пожалуйста, не уезжайте! – прошептала я, хотя мы были одни. – По крайней мере, останьтесь в замке, чтобы я могла иногда поговорить с вами… Король не хочет, чтобы я высказывалась или думала, наверное, так он проявляет заботу. А я не желаю быть украшением, которому не к кому обратиться.