Направление — Прага - [63]

— Что будет, Штефан? — спрашивал Ян.

— Чувствую, надо готовить рюкзаки. Ногами это чувствую, — отвечал Демко.

Мимо них прошли офицеры. Полковник Дрожжин, старший лейтенант Клоков, инженер Трембычев.

Оказалось, и в самом деле надо готовить рюкзаки. Отправили в Киев. Там их представили рослому лейтенанту по фамилии Величко. А тот затрубил:

— Так вы и есть словаки? А по-русски понимаете?

— Понимают, — сказали за них.

— Немцев зарежете, если будет необходимость?

— А почему бы и нет!

— Ну, хорошо. Познакомимся.

Их тут было девять. Теперь вот прибыли еще двое.

Через три дня, под вечер, привезли на аэродром. В полном снаряжении, с оружием, парашютами за плечами. Дрожал, когда надевал парашют. В жизни не прыгал. Даже в Обарове. В школе не имелось ни одного самолета, все были на фронте, так что учился только на земле, на тренажере.

До Карпат летели спокойно. Над линией фронта немцы встретили их снарядами. Самолет уходил в неизвестность, проваливаясь в воздушные ямы.

Когда все стихло и думали, что уже дома, вышел из кабины пилот: «Ребята, внизу такой туман, летим, как в молоке, да и в темноте этой не сориентироваться. Возвращаемся».

В три утра, когда на востоке заиграли утренние зори, приземлились на том самом аэродроме, с которого взлетали.

Настроение собачье. Напряженность, сосредоточенность, ожидание, волнение, с которыми вылетали, остались в них.

— Ничего не поделаешь, — разводили командиры руками, — ждите лучшей погоды. Пока будете здесь, в Киеве.

Устроили их в центре города. На улице, которая кое-как еще уцелела. В доме, где верхние этажи снесло бомбой, Но жилье для них было в порядке. Двери починены, рамы застеклены, водопровод работает, и электричество есть.

Здесь прождали две недели.

Каждый день с вопросами на устах ожидали офицера. И две недели получали одинаковый ответ: «Нет еще. Надо ждать».

Бродили по улицам. Зашли на рынок, начавший оживать. Выпили в первых открывшихся закусочных. Побывали в кино. Стоял июль, чудесный летний месяц. Припекало солнышко, днепровский ветер трепал кроны лип. Язвы израненного войной города милосердно скрывала зелень. Не могли понять, как же там, куда надо лететь, дожди и туманы.

В то время подружились.

Кроме Величко, был здесь мягкий человек, образованный коммунист, украинец Юрий Евгеньевич Черноморов. Доброе сердце, с помощью которого он творил чудеса. Родился в 1913 году, то есть на шесть лет старте Брезика. Рассказывал, что родился в Каменец-Подольске, но с юных лет жил в Виннице. Перебывал там гидротехником, снабженцем тракторной станции и сахароваренного завода, заведующим топливным облотделом. В 1937 году призвали в армию. Воевал с первого для войны, получил звание капитана, и, наконец, назначили его начальником штаба этой группы. Был настолько тактичным, что в присутствии словаков не приказывал, а лишь намекал. Как бы умышленно давал понять: не хочу решать, но советую. Остальное — дело ваше.

Кроме него, был здесь Андрей Кириллович Лях, их комиссар, человек на своем месте. Резкий, твердый. На мир смотрел очень строго: я, мол, представитель великой страны и не мне заниматься мелочами. Был на год моложе Брезика. Пользовался авторитетом как человек умный, видящий перспективу. Грудь его украшал орден Ленина. В девятнадцать лет заработал его, будучи в партизанах. В армии не служил, командовал разведкой в молодежном отряде партизанского соединения, когда получил звание лейтенанта. Родился в небольшой деревушке Белоцерковке под Полтавой. Родители, брат, сестра — колхозники, а он пошел на черную работу — шахтером в Донбассе. Когда на страну напали немцы, отец стал помогать партизанам, Андрей был связным. А через год, когда по их земле немцы шли к Сталинграду, не давали им покоя ни днем ни ночью. За сто двадцать немцев, что сыграли в ящик, за захваченное оружие, боеприпасы, средства связи и добытую информацию он был отмечен орденом Ленина, которым награждали генералов. Когда шел по Киеву, не было человека, который не обернулся бы: «Такой молодой, а уже орден Ленина!»

Подружился Брезик с Костей Поповым. Он одессит, на три года старше, из семьи коммунистов, веселый, живой, говорливый, как и все жители этого города. Среднюю школу окончил в Тирасполе, куда переехала его семья. Хотел поступить в военное училище, да не повезло. Тогда выучился на литейщика. Выбрали его секретарем комсомольской организации. В 1938 году призвали в армию, окончил полковую школу. Стал во время войны активным участником киевского подполья. С мая 1943 года — в партизанских отрядах. Был начальником штаба, командиром отряда; в ноябре того же года его отряд соединился с Красной Армией. Но вскоре Костю снова послали в немецкий тыл во главе группы из одиннадцати человек, воевал в соединении Кондратюка, а в январе второй раз соединился с Красной Армией. То есть приобрел немалый опыт боев в тылу врага.

Был здесь еще радист Коля Агафонов. В шутку его прозвали Ти-ти-ти Та-та-та, говорили, что мыслит, дескать, на одной волне. Родился он в 1924 году, в шахтерской семье, в городе Первомайске Ворошиловградской области. Был на пять лет моложе Брезика, который мог бы его попросить и за сигаретами сбегать. Еще до войны окончил среднюю школу. Когда началась война, направили его на курсы радистов. Окончил их на «отлично». Поэтому его сразу откомандировали в радиоузел штаба партизанского командира Строкача, а оттуда с лучшими рекомендациями в Москву. В составе оперативной группы его выбросили в глубоком немецком тылу, в Брянских лесах, у легендарного генерала Ковпака. По очереди посылали к трем соединениям, после расформирования которых как квалифицированного радиста, имеющего опыт боев в тылу, его передали Величко.