Наполеоновские войны - [57]

Фактически именно внутренняя ситуация в Испании привела к вмешательству Наполеона. В октябре 1807 г. группировка французских войск была направлена через Испанию в Португалию для обеспечения проведения в жизнь континентальной блокады. Французы с помощью испанской армии быстро вынудили португальскую королевскую семью отправиться в Бразилию и оккупировали страну. Фердинанд, уверенный в том, что стареющий Карл IV собирается сделать Годоя своим преемником, вступил в тайные переговоры с французами, чтобы обеспечить своё будущее, доказывая, что он является преданным союзником Наполеона. Однако в так называемом Эскуриальском деле этот заговор был неожиданно раскрыт Годоем, который затем заявил, что он обнаружил документы, говорящие о том, что Фердинанд замышляет убийство своих родителей. Вслед за этим принца заставили в унизительной форме покаяться, а его сообщники были арестованы и преданы суду по обвинению в государственной измене. Но поскольку Наполеон запретил всякое упоминание о нём на процессе, всё дело приобрело вид закулисного заговора Годоя, с целью избавиться от принца, как от соперника, тем более что когда суд оправдал обвиняемых, их незамедлительно отправили в ссылку в глубь страны. Император, уже сильно встревоженный надёжностью испанского союзника — Испания не только пребывала в состоянии явного банкротства, в 1806 г. Годой планировал вероломное нападение на Наполеона, когда тот вёл войну с Пруссией, — теперь решил реформировать Испанию силой, открывая для Франции доступ к богатствам Индий и избавляясь от последних Бурбонов. Итак, начиная с декабря 1807 г. всё больше и больше французских войск под командованием маршала Мюрата начали входить в Северную Испанию. Внезапно захватив контроль над испанскими пограничными крепостями, они к началу марта обрушились на Мадрид.

Теперь Годой, обнаружив, что всё потеряно, предпринял последнюю отчаянную попытку организовать сопротивление, но сторонники Фердинанда понимали, что это непременно приведёт к катастрофе: по их мнению, Наполеон собирался лишь убрать Годоя или заменить Карла и Луизу на Фердинанда, а потому, они считали, война может привести к полному устранению Бурбонов. Приказы фаворита саботировались и во временной королевской резиденции Аранхуэс был организован военный переворот — первый в испанской истории. Устроить переворот оказалось несложно, поскольку его осуществляла королевская гвардия, ненавидевшая Годоя ещё с тех пор, как он принял решение сильно сократить её численность: 17 марта войска, поддерживаемые большой, обуреваемой жаждой мщения толпой местных жителей, восстали. Крайне испуганные король и королева сначала отправили в отставку фаворита, затем отреклись от престола в пользу сына и 24 марта принц, а теперь король Фердинанд VII с триумфом въехал в Мадрид (Годоя тем временем арестовали и заключили в тюрьму). Однако Фердинанд, полагая, что он будет воспринят французами как союзник, сильно ошибался: Карла и Марию-Луизу, несмотря на отчаянные попытки примирения, подталкивали на то, чтобы они обвинили его в узурпации власти. При таком положении дел Наполеон выступил в качестве миротворца: он собрал всю испанскую королевскую семью в Байонне и напрямую заявил им, что Карл и Фердинанд должны отречься от престола в пользу его брата Жозефа. Карл тут же сдался, а Фердинанд, хотя и оказал некоторое сопротивление, 6 марта отказался от своих прав на престол.

Наполеон, принимая решение о свержении Бурбонов, был уверен, что Испания в худшем случае ответит единичными беспорядками, но тут он серьёзно ошибался. Сначала французских солдат приветствовали как спасителей Фердинанда, но это продолжалось недолго: до тех пор, пока их обычный стиль поведения не начал вызывать раздражение. В то же время в народе росло беспокойство в отношении намерений Наполеона. В результате весь апрель в Мадриде, Бургосе, Толедо и Витории вспыхивали волнения, достигшие кульминации в известном восстании Дос де Майо (Dos de Mayo) в Мадриде. К концу апреля стали поступать известия о затруднительном положении Фердинанда, и общественное мнение в Мадриде крайне накалилось. Когда 2 мая распространилась новость о том, что французы собираются вывезти последних оставшихся в Мадриде членов королевской семьи, перед дворцом собралась огромная толпа, пытавшаяся помешать их отъезду, на что французы ответили стрельбой. Однако множество мадридцев, услышав ружейные залпы, высыпали на улицы, нападая на всех французов, которых удавалось найти. За один-два часа положение в столице вышло из-под контроля, но Мюрат вскоре прислал подкрепление, вошедшее в город со всех сторон, и через несколько часов всё успокоилось.

Но в остальной части Испании всё происходило не так, как в столице. Испанские гражданские и военные органы власти — в большинстве своём, укомплектованные людьми, назначенными Годоем, — столкнувшись с растущим волнением, делали всё от них зависящее, чтобы поддержать порядок. Тем не менее, поступая таким образом, они открывали дорогу революции, поскольку их сотрудничество с французами объединяло сопротивление с возрождением прежнего внутреннего недовольства. Переворот в Аранхуэсе повсюду сопровождался нападениями на приверженцев фаворита, а теперь по всей Испании недовольные группы всех сортов ухватились за возможность отомстить, выдвинуться самим или протолкнуть свои идеи. Так, ультрамонтанский клир добивался восстановления имущества церкви, а недовольные магнаты, желавшие воскресить власть дворянства, выступали заодно с янсенистами и либералами, которые совсем не стремились повернуть время вспять, а, наоборот, хотели смести барьеры, мешавшие дальнейшим преобразованиям. Опорой и тех и других были группы младших офицеров, низкое происхождение которых — в большинстве своём они являлись выходцами из мелкого дворянства (hidalguia) или даже третьего сословия — мешало их продвижению, и фермеров-арендаторов, безземельных работников и городской бедноты; всем им Годой представлялся воплощением зла, а Фердинанд VII — спасителем. Но ненависть к Годою была не единственным фактором, сплотившим это движение. В бурбонской Испании армия пользовалась привилегированным положением в обществе и государстве. Её следующие из этого претензии причиняли беспокойство значительным слоям имущих классов, тем более, что шансы на удовлетворительную карьеру в офицерском корпусе были невелики, если не считать высшего дворянства. В то же время под влиянием Просвещения армия воспринималась как экономическое бремя, угроза здоровью, моральным устоям общества и опора деспотизма. Между тем у населения вызывали негодование армия, принудительный постой, армейские реквизиции транспорта и рабочей силы. Таким образом, к 1808 г. отрицательное отношение к войне в Испании приобрело значительную силу и теперь вносило свой вклад в имевшееся беспокойство.