Наполеон - [29]

   — Деньги — единственная стоящая вещь, и я хочу получить их как можно больше! Последуй моему совету и делай то же самое.

Спорить с Саличетти было бесполезно. Этот человек жил в другом измерении. Однако он мог быть как полезен, так и очень опасен, а посему следовало сохранять с ним дружеские отношения.

   — Возможно, ты прав, мой друг. Как бы то ни было, в Италии у тебя появятся хорошие возможности. — Второпях закончив еду, он поднялся из-за стола. Дорога была каждая минута. — Я собираюсь съездить на поле боя. Не желаешь отправиться со мной?

Он стремился осмотреть то место, где его выношенные в одиночестве планы подверглись испытанию и воплотились в первую победу. Он хотел видеть это поле, как отец хочет видеть своего первенца.

Саличетти принял приглашение. Делать ему было нечего: он уже понял, что вытянуть контрибуцию из нищей деревушки Альтаре не удастся.

Вернувшись в комнату, где без устали трудился Бертье, Бонапарт подписал уже готовые приказы и продиктовал новые, в частности — на поставку продовольствия из Савоны. Должно быть, армия страшно голодает. В горах нечем поживиться. Он знал это по предыдущим кампаниям.

Луи и Жозеф всё ещё разговаривали на улице. Прекрасно, что в такой важный момент Луи оказался вместе с ним. Как не похоже это на те далёкие времена, когда он делил с этим ребёнком своё лейтенантское жалованье. Он не возьмёт его с собой на поле сражения. До завершения кампаний парнишке и так доведётся насмотреться ужасов. Но Жозеф, испытывавший болезненное любопытство штатского, непременно хотел туда поехать. Бонапарт сел на коня и крикнул капитану, чтобы тот дал эскорт в полдюжины человек.

Несколько минут спустя он, Саличетти и Жозеф, рысью выехав из деревни, перешли на короткий галоп и поскакали в нужном направлении. Позади ещё виднелась заполненная кавалерией деревня, когда они свернули направо и пустили лошадей по глинистой дороге, которая вела в Монтенотте.

Победа! Он всё ещё не осознавал действительного смысла этого слова, которое могло означать что угодно. За исключением взятия Тулона, это было единственное успешное сражение, в котором он принимал участие. Теперь же ему предстояло увидеть место своей первой собственной победы. Нужно использовать эту победу как можно полнее. Он ехал медленно, что-то подсчитывая в уме. Где был Болье со своим основным корпусом? Оставил ли он Вольтри? Успеют ли австрийские части под командованием д’Аржанто перестроиться после отступления? Что представляет собой генерал Провера и его австро-пьемонтский центр? Будет ли Провера двигаться на Дего? Как жаль, что не успел подойти Ожеро! Тогда разгром стал бы полным. А Колли с пьемонтцами, стоявший в горах слева... Двигался ли он, или Серюрье всё-таки приковал его к месту? Главнокомандующий по-прежнему плавал в тумане. И ни один дозорный ещё не сообщил о возвращении разведки.

Погода вновь ухудшилась. Окружающие горы скрывались в тучах. Дождь перешёл в настоящий ливень. Это страшно затрудняло передвижение по горным дорогам транспорта с продовольствием. От самого побережья по крутым, узким тропам растянулась длинная колонна тонувших в грязи телег, запряжённых волами и другими вьючными животными...

Но вот и поле сражения — седловина между горами, через которую тянулась дорога из Савоны в Дето. Позиция была стратегически важной. Возвышающиеся позади редуты Монтеледжино не позволят врагу продвинуться к Савоне. Находись они в руках австрийцев, это сильно помешало бы его продвижению. Но австрийская армия исчезла. Здесь и там виднелись только французские мундиры. Небольшие отряды, маршировавшие под дождём, появлялись и снова исчезали среди кустов и пролесков, на склонах оврагов и возвышенностей сильно пересечённой местности. Это становилась боеспособным формированием дивизия Лагарпа, чересчур растянувшаяся в ходе сражения. Перед Бонапартом стояло несколько жалких лачуг. Селение Верхнее Монтенотте. Нижнего Монтенотте, расположенного левее, отсюда видно не было.

Он подъехал к Верхнему Монтенотте. Да, битва произошла нешуточная... Земля была усеяна телами в белой форме. Одни лежали неподвижно, другие ползли и махали руками, взывая о помощи. Виднелись среди них и солдаты в голубых мундирах. Тут и там валялись то завалившаяся на бок пушка с разбитым колесом, то брошенный фургон с амуницией, то мёртвая лошадь. Земля казалась усеянной оружием, брошенным военным снаряжением, пушечными ядрами, простреленными барабанами, кусками размокшей от дождя бумаги — всё это громоздилось где и как попало. Когда всадники проезжали мимо раненых, до них донёсся многоголосый хор стонов и выкриков. Было видно, что селение Верхнее Монтенотте взято приступом. Двери убогих жилищ были разнесены вдребезги, крыши сожжены. Землю покрывали тела в белом, но голубых мундиров здесь было больше.

Он повернул в направлении Нижнего Монтенотте. Между двумя селениями лежали мёртвые и раненые австрийцы. Здесь их окружили. Поваленным забором из белых комлей они окаймляли территорию, которую защищали, пока не дрогнули и не побежали. Здесь, как и в большинстве других мест, голубых мундиров было меньше. Должно быть, неожиданная яростная атака захватила австрийцев врасплох, а быстрое передвижение численно превосходящих сил заставило их пуститься в беспорядочное бегство.