Наполеон - [27]

Они нашли другую дорогу. После небольшого подъёма тропа спускалась вниз и становилась неровной и крутой, почти непроходимой. На повороте стоял монах-доминиканец.

   — Куда ведёт эта дорога? — спросил Бонапарт дрожащим от гнева голосом.

Доминиканец поднял глаза от чёток и, равнодушный к близкой битве, ответил:

   — Она ведёт в простую лачугу, синьор офицер. Чуть подальше путь непроходим для лошадей.

Отчаявшись, Бонапарт развернулся и поскакал вверх. Крестьянин, спотыкаясь, бежал следом. Это было уж слишком. Просто абсурд! В ярости Бонапарт проклял всю нелепость своего положения. Не видеть собственного сражения! Как только он снова повернул к Кастелло-делла-Селла, то увидел скакавшего навстречу молодого штабного офицера, совсем мальчика. Лицо юноши почернело от пороховой копоти, рваный мундир покрылся грязью Он явно побывал в гуще сражения. Юный офицер радостно махал шляпой.

   — Победа! Полная победа, генерал! — с восторгом кричал офицер, — Генерал Массена приказал мне найти вас и сказать, что разбитый наголову враг в беспорядке бежит к Дего. Мы взяли тысячи пленных, знамёна и пушки!

Тут мальчик опомнился, отдал честь, достал из кармана послание Массена и вручил его главнокомандующему. Всё было так, как он сказал. Массена докладывал о полной победе и тысячах пленных.

   — Это была великолепная атака, генерал! — сказал мальчишка, которого всё ещё распирало воодушевление боя. Он смеялся, опьянённый победой. — Вы бы только видели этот штурм, этих голодранцев, карабкающихся по заросшим каменистым склонам с криками: «Да здравствует Франция! Да здравствует Республика!» Всё было сделано на бегу. Австрийцы улепётывали как зайцы. Едва кто-то поворачивался и пытался оказать сопротивление, его тут же обходили с флангов и окружали. Чудесно было оказаться там, генерал! Сегодня Итальянская армия одержала свою первую победу!

Испытывая огромное облегчение, Наполеон на мгновение замер на лошади. Австрийцы бегут к Дего. Какая досада, что там нет Ожеро, чтобы отрезать им путь к отступлению, как он задумал! Сделан лишь первый шаг на том пути, который отчётливо вырисовывался в его сознании. Нужно было отдать огромное количество срочных приказов.

   — Назад, в Альтаре! — скомандовал он. — И как можно быстрее! Кратчайшей дорогой!

Крестьянин на лету поймал брошенную ему серебряную монету. Бонапарт дал бы и золотую, но такой не имел. Две тысячи золотых луидоров — всё, что сумела выделить ему казна при отправке — были давно истрачены на нужды армии. Даже своим генералам он не смог дать больше четырёх луидоров каждому.

С отчаянной удалью, едва не падая с лошадей на мокрых, крутых поворотах тропы, переходя всюду, где только было можно, на размашистый галоп, они неслись по склону вниз, к Альтаре. Победа! Его первая победа! Он едва осознавал, едва верил в это. Всё казалось таким маленьким и незначительным, таким далёким от него... Но это был свершившийся факт, открывавший перед ним огромное поле будущих свершений. Он раздавил врагов в месте их основного соединения, на гребне Апеннин. Внизу раскинулись долины Италии. Солнце вновь спряталось за низкие тёмные тучи. Сырой туман полз по сумрачным холмам, но для него весь мир казался расцвеченным яркими красками. Бонапарт был готов смеяться от переполнявшего его ликования. Он нёсся вскачь, и плащ развевался у него за спиной. Победа! Его первая победа! Вся его предыдущая напряжённая жизнь была только подготовкой к этому моменту. Его ждала новая судьба.

Глава 5

Деревушка Альтаре представляла собой убогое горное селение. Её единственная утопавшая в грязи улица заполнила кавалерия, совершенно бесполезная в этой лесистой, сильно пересечённой местности. Казалось, кавалеристы то ли не понимали, Что одержали победу, то ли были к ней абсолютно равнодушны. Свой вклад в разгром врага они вносили тем, что грабили дома сбежавших крестьян. Облачённые в грязные, рваные голубые мундиры, они злобно ругались и готовы были изрубить друг друга в куски из-за пары найденных кем-то булок. На него никто не обращал внимания. Безобразно тощие лошади, привязанные к оконным рамам или дверным косякам, стояли понурив головы. Такая кавалерия была не способна вести военные действия.

Развевавшийся над большим домом трёхцветный флаг указывал на присутствие штаба. В дверях стояли адъютанты — его младший брат Луи, Жюно и молодой Лемарруа. Старший брат Жозеф — полный и, как всегда, добродушный — стоял с ними рядом в качестве простого гражданского наблюдателя.

   — Привет, Малыш! — снисходительно бросил Жозеф. — Я слышал, сегодня утром всё прошло хорошо. Массена разгромил австрийцев под Монтенотге.

Несмотря на спешку, он остановился и почтительно пожал брату руку: тот считался главой семьи.

   — Да. Всё идёт чудесно, братишка. Ещё одно или два таких сражения, и дорога на Италию будет свободна! А теперь извини, у меня много дел.

Он протиснулся между ними и вошёл в дом. Бертье уже расквартировал штаб и целиком погрузился в работу. Он поднял свою огромную курчавую голову и улыбнулся молодому главнокомандующему.

   — Мои поздравления, генерал! Мы полностью разбили врага. — (М ы разбили. Таким снисходительным тоном, будто он сам сделал это, в одиночку. Бертье всегда говорил покровительственно. Ба! Что за важность, если он хорошо работает и точно исполняет приказы?) — Полные отчёты ещё не прибыли. Массена и Лагарп собирают свои войска. Они очень растянулись. Третий лёгкий батальон только что выбил австрийские посты из Каркаре.