Наполеон - [151]

   — Бедный ребёнок, — сказала мадам Мер.

   — Я ведь был прав? — с беспокойством прошептал ей Наполеон. — Оно ведь чёрное, разве не так?

   — Оно довольно чёрное, сынок.

Полина принесла с собой в Портоферрайо нечто большее, чем радость и оживление. Она гордилась своим происхождением, самим духом семьи Бонапарт. Поэтому она никак не могла забыть тот невероятный день, когда Наполеон — великий Наполеон Бонапарт! — явился к ней как затравленный зверь: в австрийском мундире и с лицом, белым от страха. В австрийском мундире! Ей бы было приятнее, если бы он явился к ней в лохмотьях, Полине ещё никто не рассказал всей истории его путешествия к побережью моря, поэтому при первой возможности она затащила Дрюо в укромное место и попросила его рассказать всё, что он помнил.

Мало было таких мужчин, которые могли бы в чём-либо отказать княгине, когда глаза её и улыбка были полны очарования и нежной мольбы, но верный генерал сопротивлялся.

   — Но ведь я задаю этот вопрос только во благо Наполеона, — сказала она, приврав лишь самую малость. — В Италии мне рассказали об этом ужасные вещи. Если всё не так, то следует внести поправки.

Дрюо отрицательно помотал головой:

   — Есть вещи, ваше высочество, о которых не хочется вспоминать.

   — О, но этим вы делаете только хуже! Вы заставляете меня верить тем ужасным слухам.

Попавшись в ловушку, смущённый генерал ответил:

   — Нет, нет, ваше величество, ничего особенного не было. Просто кое-где толпа немного возмущалась, но...

   — А теперь вы должны рассказать мне всё, — приказала она. — Начиная с Фонтенбло.

И он сдался.

   — И это вся история? — спросила она твёрдым голосом, когда генерал замолк. — Ну что ж, в ваш рассказ необходимо внести поправки.

Генерал не знал, что она под этим подразумевала.

Глава 11 ТУНИССКИЙ КОРСАР

Посетители, туристы, шпионы — и даже, как говорили, наёмные убийцы — докучали Портоферрайо словно рой мошкары. Очень часто было трудно сказать, кто есть кто. Почтенные граждане подвергались слежке и запугиванию, настоящие шпионы вынюхивали своих коллег по ремеслу, принимая сторонников за противников, а полиция, честно задержав какую-нибудь подозрительную личность, получала выговор за то, что влезла в дела одного из людей Наполеона. Эта мошкара проникала повсюду, даже, по мнению некоторых, во дворец Мулини. Говорили, что одна из служанок Полины на содержании у парижской полиции. Каждому соглядатаю следовало бы носить жестяную бляху с заглавной буквой «К», так как вся эта шпиономания пошла от Кемпбелла.

В основной своей массе шпионы были страшно глупы. Особенно глупы и фантастичны по своему содержанию были их донесения. В одном говорилось, что Наполеон в приступе хандры сидел на дне канавы по пояс в воде в мундире полковника. Затем, промокший до нитки, он куда-то поскакал и через некоторое время вышел на лодке в море. Через час или два он будто бы сказал: «Я поеду во дворец и переоденусь. У меня ноги промокли».

Согласно другому донесению, однажды ноябрьской ночью Али, «мамелюк», вошёл в спальню императора, чтобы погасить лампу, которая горела до утра (уже здесь эта байка блистает вопиющим неправдоподобием: Наполеон терпеть не мог даже слабого света в спальне). «Император внезапно проснулся, вскочил с постели и, приняв Али за вора или убийцу, убил его выстрелом в голову». Однако Али прожил ещё много лет после этой «истории».

Шпионы приписывали Полине многочисленных любовников (включая даже аскета Дрюо). Сообщали, что её видели в Ливорно, куда она, переодетая юношей, делала вылазки ради любовных похождений.

Из всего этого вороха слухов, донесений шпионов и обычных невинных сплетен крайне сложно вычленить что-то действительно стоящее. Опасения относительно возможности заказного убийства имели довольно веские основания. Губернатором Корсики был назначен некий месье Брюлар, опасаться которого у Наполеона были серьёзные причины, ведь ему лучше кого другого была ведома злопамятность. Повод для мести был подан во времена, когда Наполеон только стал консулом. Брюлар, «главарь шуанов», был одним из многих заговорщиков-роялистов, сложивших оружие. Его друг, месье Жорж, ещё более отвратительная личность, обратился через Брюлара к Наполеону с просьбой разрешить ему вернуться в Париж (из Англии) и жить там в мире и спокойствии, как Брюлар. Наполеон разрешил, но из-за какой-то ошибки в документах или иной накладки он был схвачен и казнён, как только сошёл на берег. Брюлар в полной уверенности, что его самым подлым образом использовали, дабы заманить друга на смерть, написал Наполеону письмо, угрожая убить его собственными руками. И теперь этот мстительный человек занимал высший пост на Корсике — всего в тридцати милях от Эльбы, и вполне был способен, тем более что его подстрекали — или даже приказали, если верить Наполеону, — довести до конца свою личную вендетту и тем самым принести пользу обществу. По словам Наполеона, наёмные убийцы были посланы из Франции, и им ничего не стоило высадиться ночью в какой-нибудь безлюдной бухте.

Наполеон во всеуслышание объявил, что назначение губернатором Корсики такого человека является умышленным проявлением враждебности по отношению к нему, без сомнения, он был прав.