Наполеон и Жозефина - [94]

Наполеон, неровной рукой поставивший свой росчерк, смотрел на нее бледный, со слезами на глазах. Когда все присутствующие поставили свои подписи, Император сильно сжал руку Жозефины и вернулся во дворец. Но этому дню предстояло завершиться самым непредвиденным образом…

"Ночью, — пишет Констан, — когда Император уже лег в постель и я ожидал его последних приказаний, внезапно распахнулась дверь, и я увидел вбежавшую Императрицу с растрепанными волосами и изменившимся лицом. Ее вид ужаснул меня. Жозефина неверными шагами направилась к постели Императора. Подойдя, она остановилась и зарыдала, а затем упала на кровать, обвила руками шею Императора и стала расточать ему самые трогательные ласки. Мои чувства невозможно описать.

Император тоже заплакал. Он сел в постели, прижал Жозефину к груди, говоря ей:

— Ну же, милая Жозефина, будь благоразумной. Крепись… Я навсегда останусь твоим другом…

Задыхаясь от рыданий, Императрица не могла отвечать, и последовала немая сцена, длившаяся несколько минут, во время которых их слезы и рыдания поведали больше, чем можно было высказать в самых нежных словах…

Наконец, Его Величество вышел из этого подавленного состояния, как из забытья, заметил меня и произнес со слезами в голосе:

— Уйдите, Констан…

Я подчинился и вышел в соседний салон".

По мнению некоторых историков, которые, конечно же, не присутствовали там и не держали, как говорят, свечу, Наполеон отдал последние почести "маленькому темному лесочку" Жозефины, а мсье де Буайе конкретно заявляет в своих мемуарах, что это был "посошок на дорожку"…

Вполне возможно… После пятнадцати лет брака желание Бонапарта всегда отвечало императорской привычке Наполеона…

Как бы то ни было, Императрица провела все же один час в комнате Императора, и это уточняет Констан:

"Часом позже, — пишет он, — я опять увидел Жозефину, грустную и всю в слезах. Проходя мимо, она дружелюбно улыбнулась мне. Тогда я вошел в спальню, чтобы вынести канделябры, как обычно делал по ночам. Император лежал неподвижно, как мертвый, зарывшись головой в подушки, и было невозможно разглядеть его лица"…

На следующее утро Жозефина навсегда покинула дворец Тюильри, в котором в течении пяти лет была "больше, чем королевой", и отправилась обустраиваться в Мальмезон — с восемью сотнями платьев, двадцатью норковыми манто, двумя миллионами пар шелковых чулок, попугаем, собаками, мартышкой и… со своими воспоминаниями…

Когда она катила под проливным дождем, оплакивая утраченное величие, Наполеон другой дорогой направился в Трианон, где решил провести несколько дней… Не в состоянии оставаться в Тюильри, где еще витал запах креолки, он выбрал это бегство, чтобы спрятаться от своей тоски. Церемония развода сильно подействовала на него, и он не хотел, чтобы двор видел Императора с покрасневшими глазами…

В маленьком Трианоне, вдали от любопытных и злобных глаз, Наполеон собирался целиком посвятить себя трудам и воспоминаниям. Он расположился там со всеми удобствами.

— Я думаю, здесь нам будет хорошо, — сказал он Кристине Матис. Зная силу человеческой боли, он хотел разделить ее со своей последней любовницей…

На следующий день Император нанес краткий визит Жозефине, и та опять начала вздыхать, склонившись над вышиванием, которым занялась, чтобы скрасить свое одиночество…

Огорченный тем, что явился причиной ее нынешнего положения, Наполеон решил утешить ее, а сам вернулся домой очень грустным и принялся за написание нежного письма:

"Друг мой, я нашел тебя сегодня опечаленной, но ты не должна быть такой. Надо, чтобы ты обрела бодрость — она поддержит тебя, не надо впадать в уныние. Необходимо, чтобы ты нашла удовлетворение в новой жизни и заботилась о своем здоровье.

Если ты привязана ко мне и все еще любишь меня, ты должна стать сильной и постараться быть счастливой. Ты не можешь ставить под сомнение мою постоянную и нежную дружбу, и ты очень плохо знаешь мои чувства, если полагаешь, что я могу быть счастлив, если ты несчастна, и доволен, если ты опечалена. Прощай, моя дорогая. Крепко спи. Подумай над тем, о чем я прошу тебя".

После этого, чтобы изгнать из своей памяти грустный образ, привезенный из Мальмезона, Наполеон отправился к Кристине.

В течение последующих десяти дней Императрица каждое утро получала письмо от Императора. Два существа, которые только что расстались навсегда, горько переживали разрыв и пережили в эти дни эпистолярный медовый месяц.

На рассвете Наполеон украдкой покидал постель фаворитки, чтобы набросать маленькую записку, которую гвардеец галопом доставлял Жозефине. Ожидая ответа, Наполеон торопил время, был не в состоянии заниматься важными делами, прекращал переписку, отменял деловые встречи — и часто задумчиво сидел у камина, плакал… и в конце концов отправлялся искать утешения в объятиях Кристины.

Мольен в своих мемуарах пишет, что эти дни "быть может, были единственными в его жизни, когда чувства занимали Императора больше, чем дела".

В Рождественскую ночь Наполеон пригласил Жозефину, Гортензию и Евгения в Трианон. Это был их последний совместный ужин. Императрица вернулась в Мальмезон, а Император — в Тюильри.