Наполеон и Жозефина - [32]

Рассказывали, что какой-то гасконец послал записку в Совет пятисот, озаглавив ее "Записка в Совет 500 000". Когда кто-то обратил его внимание, что он добавил три лишних нуля, храбрый человек воскликнул: "Черт возьми! Я поставил столько нулей, сколько их там на самом деле!"…

И наконец, один посетитель полностью укрепил Бонапарта в его намерениях, сказав, что враги режима были бы полностью нейтрализованы, увидев падение Директории, и что два месяца назад, узнав о поражении под Абукиром, многие из них стали носить брелоки с изображением ланцета, листиков салата-латука и крысы. Этот ребус означал: "Седьмой год их убьет"[10].

Вечером Бонапарт с легким сердцем отправился вместе с Жозефиной в Театр Франсез. Когда они выходили из кареты, она сказала ему:

— Ты хорошо расправлялся с врагами, мой друг, а теперь надо прогнать пятерых мерзавцев, а не то они съедят нас, — и добавила, подмигнув: — Если нас начнешь есть ты, то соус, по крайней мере, будет с лавровыми листьями.

Бонапарт расхохотался над изящной шуткой жены и вошел в театр, где его тепло приветствовали люди, которые, казалось, от самого Фрежюса побуждали его к решительным действиям.

Действительно, пришла пора "ловить момент"…

Понимая, что для завоевания доверия людей необходимо продемонстрировать полное семейное счастье, Бонапарт весь спектакль нежно держал Жозефину за руку. Ведь в момент, когда он собирался захватить власть, малейшие семейные неурядицы могли бы вызвать катастрофические последствия. Надо было, чтобы народ, уставший от беспорядков режима Барраса, захотел, чтобы им управлял добродетельный человек, имеющий верную жену… Надо было, чтобы его семья стала символом того порядка, который он хотел установить во всей стране.

А тем временем в восьмистах лье от Парижа, на берегах Нила, влюбленная женщина готовилась к возвращению во Францию, где собиралась возобновить бурную любовную связь с Бонапартом. Этой женщиной была Полина Фур. Полина, которую корсиканец, занятый политическими заботами и обретя Жозефину, почти забыл.

После отъезда своего любовника бедная Беллилот, задержанная в карантине, отвергнутая прежними "друзьями", обратилась за помощью и защитой к Клеберу, новому главнокомандующему.

Быстро принимающий решения Клебер тотчас же уложил Полину в свою постель. И так как он был очень красив, Полина, которую уже начал тяготить обет целомудрия, не протестовала… Однако она любила Бонапарта, и единственным ее желанием оставалось вновь соединиться с ним, подарить ему сына, стать его женой.

Несколько раз она возобновляла свои просьбы помочь ей вернуться во Францию. Но эльзасец был рад удерживать около себя любовницу человека, которого он считал дезертиром, и отказывал ей. Целых два месяца Беллилот просила, умоляла его терпеливо и смиренно. Наконец, отчаявшись, она обратилась к доктору Деженетту и добилась от него разрешения отправиться в Марсель с очередным караваном судов. Очень обрадованная, она на следующий день получила паспорт и чек на кругленькую сумму вместе с такой запиской:

"Моя дорогая, Вам больше нечего делать здесь. Езжайте во Францию, где у Вас есть друг, который не сможет пренебречь интересом к Вам. Будьте счастливы и хотя бы иногда вспоминайте о том, кого Вы оставили здесь. У него, может быть, тяжелая рука, но будущее покажет Вам, что у него доброе сердце.

Клебер".

К этой любезной записке было приложено рекомендательное письмо к генералу Мену, коменданту Розетта:

"Дама, которая предъявит Вам это письмо, мой дорогой генерал, — гражданка Фур. Она желает попасть во Францию, чтобы соединиться с героем-любовником, которого она потеряла. Она ждет Вашего любезного содействия, чтобы это путешествие прошло в наикратчайшие сроки и в наиболее приятной компании. Обо всем этом она попросит Вас лучше, чем я.

Клебер".

Полина покинула Каир 15 октября, а через девять дней Мену отправил Клеберу следующее письмо:

"Дорогой генерал, красавица прибыла. Я предоставлю ей все услуги, которые в моей власти, но не хочу быть замешанным в какие-либо дела с ее мужем. Будьте уверены, что во Франции он станет болтать об этом. Этот неуравновешенный человек имеет много врагов, и в законодательном корпусе найдется кто-нибудь, кто сочтет эту галантную авантюру интересной темой для пересудов, что может сослужить нам дурную службу, если мы вмешаемся в это дело.

Мену".

Чтобы приятно провести время в ожидании отъезда, Полина стала любовницей Жюно, который тоже готовился покинуть Египет. И, наконец, 25 октября они вдвоем поднялись на борт "Америки".

Если бы марсельские чиновники, осуществляющие санитарный досмотр, действовали так, как желала Полина, то она, едва ступив на берег, впрыгнула бы в почтовый дилижанс и немедленно покатила в Париж.

…И, может быть, не было бы государственного переворота 18 брюмера…

Члены Директории, так же как и противники будущего консула — якобинцы и роялисты — постарались бы открыть парижанам глаза на то, что человек, олицетворяющий для них аскетизм и добродетель, на самом деле "преследуется" своей сожительницей. Тотчас были бы написаны памфлеты, с саркастическим галльским юмором раскрывающие роль, которую сыграла Полина в Каире. Появились бы пасквили, как пишет барон де Субей, "наполненные описанием грязных похождений этого героя, имеющего теперь безупречную репутацию", которые разносчики газет распространили бы даже по самым бедным жилищам, и разочарованный народ стал бы думать, что этот Бонапарт такой же, как и все остальные…