Наполеон. Годы изгнания - [14]

Я доложил императору обо всем виденном мною по пути во Фрежюс; сказал ему, что люди в Органе, Авиньоне и Эксе по-прежнему находятся в состоянии сильного возбуждения.

В последующие дни я узнал от Новерраза[91] о завалах, воздвигнутых на дорогах, по которым должен был следовать император, чтобы попытаться остановить его карету и затем вероломно убить его.

Император покинул Фонтенбло в среду, 20 апреля, в 11 часов утра. За ним следовали 14 карет. Весь кортеж эскортировался конной императорской охраной, растянувшейся вдоль дороги. В карете императора вместе с ним ехали генералы Бертран и Друо, иногда оба, а иногда по очереди. Императора сопровождали четыре полномочных представителя союзнических монарших дворов: русский граф Шувалов, австрийский генерал Коллер, британский полковник Кэмпбелл и прусский граф Вальдбург-Трухсесс, которому мы обязаны описанием этого путешествия. На всем пути прусский граф демонстрировал полное отсутствие уважения к поверженному противнику. Император спал во время остановок в следующих местах: Бриар, 20 апреля; Невер, 21 апреля; Роан, 22 апреля. В этом городе решение возникших технических проблем у конного эскорта задержало императора на 12 часов. Он проехал Лион 23 апреля и ночевал в Пеаж дю Руссильоне[92], в местечке, расположенном между Сен-Вальером и Балансом. 24 апреля он случайно встретил маршала Ожеро. Они оба вышли из своих карет и подошли друг к другу. Император дотронулся пальцами до своей шляпы, а маршал — до своей фуражки, которую не снял перед императором. Ожеро выглядел очень растерянным. Они отошли от карет, чтобы побеседовать, а затем попрощались, и каждый поехал своей дорогой. Тогда император еще не знал о неблаговидном воззвании, с которым этот маршал обратился к своей армии[93]. В Балансе в качестве эскорта императорского кортежа выступили 150 австрийских стрелков.

Слуги, входившие в передовую группу императора, опередив его, первыми прибыли в Баланс и только было приготовились сесть за трапезу, как появились два жандарма и от имени маршала Ожеро предложили людям немедленно покинуть город. Те объяснили, что остановились только ради обеда, после которого немедленно покинут город, но один из адъютантов маршала, угрожая применить силу, заставил их вернуться в кареты, хотя еда уже была на столе. Они были вынуждены подчиниться, поскольку устные угрозы сменились применением силы.

Император узнал об этих подробностях конфликта только в Балансе, когда получил копию воззвания маршала к войскам; прочитав воззвание, император воскликнул: «Этот человек не изменился, ну и подлец!» Австрийский полномочный представитель (комиссар) не мог удержаться, чтобы не сказать императору: «Ваше Величество относились с большой добротой к этому человеку, который едва ли заслуживает этого». Во время «Ста Дней» Ожеро написал императору многословное письмо, заверяя его в своей преданности и отрицая свое предательство. Одновременно он опубликовал в Каене прокламацию о Людовике XVIII, столь же неблаговидную, как и та, которую он опубликовал в Балансе об императоре.

Хорошо информированные люди уверяли меня, что однажды в Лионе Ожеро посетил театр в сопровождении австрийских офицеров. Когда он появился в зале, голос с верхнего балкона прокричал: «Остался ли еще один город, чтобы предать его?» Партер театра зааплодировал. Австрийские офицеры в недоумении посмотрели друг на друга, а маршал Ожеро покинул театр.

Пребывая на острове Эльба, император время от времени говорил об этом маршале: он описывал поведение Ожеро во время сражений, когда тот, уже почти одержав победу, начинал думать, что находится на грани поражения, и взывал о помощи, умоляя подослать дополнительные войска, говоря, что в противном случае он не сможет удержать позиции. «Я обычно приезжал к нему с несколькими штабными офицерами, раскладывал перед ним карту и показывал, что его позиции — отличные. Тогда его моральный дух восстанавливался, и он снова становился нахальным. Он был хорошим генералом, который во времена итальянских кампаний взял в плен много дивизий неприятеля, но оставался низким человеком, плохо воспитанным и с массой недостатков и пороков. Их не могли исправить ни время, ни его высокое положение».

Император провел ночь 25 апреля в Монтелимаре[94]; на всем пути местное население относилось к нему только с любовью. Но в Авиньоне горожане были настроены резко враждебно против него; в Органе вновь дали о себе знать заговоры с целью вероломного убийства императора. Один человек ринулся, словно безумный, к карете императора, чтобы открыть ее дверь. Курьер императора Новерраз, сидевший на козлах, одной рукой выхватил из ножен саблю, а другой схватил пистолет и, не обращая внимания на толпу, пригрозил этому человеку, посмевшему приблизиться к карете, убить его. Гофмаршал опустил окошко кареты, прикрикнул на нападавшего, предложив ему утихомириться. Энергичные действия Новерраза и мудрые рекомендации гофмаршала успокоили возникшее волнение толпы и позволили честным людям вовремя подоспеть к месту происшествия, чтобы отогнать враждебно настроенную толпу от кареты императора.