Напиши обо мне роман - [51]

И засмеялась так фальшиво, что поперхнулась этим смехом.

— Прости, — сказала я. — Кажется, по пути я слишком много болтала и наговорила лишнего. Я просто пьяная. Немножко. Надеюсь, ты тоже, поэтому завтра об этом забудешь.

— Если кто-то после откровенного разговора с тобой считает, что наговорил лишнего — это не он лишнего наговорил, а ты говно-человек, — сообщил Роман, глядя куда-то поверх моего плеча.

И, пока я, подавившись очередным «прости», искала, как бы мне оправдаться, что вовсе не его имела в виду, добавил серьезно и спокойно:

— Разрешишь подождать у тебя, пока водитель подъедет? Клянусь своим пионерским галстуком, никаких чай-кофе-потанцуем и что там положено на четвертом свидании.

— Да, конечно…

Я хотела просто вынести ему чертов шлем, но как-то все так сложилось само собой, что отказать было неловко.

В гостях

/1

Когда мой первый знакомый миллионер — тогда еще не миллионер — у меня в гостях пил чай и ел пирожки, я еще не подозревала, что о созданной им игре однажды узнает весь мир. Потому не слишком стеснялась отбитого кафеля на лестничной площадке, противно-зеленой краски на стенах и двери своей квартиры, еще во временя моей буйной юности лихо порезанной поклонниками.

Кажется, из мести за что-то. Уже не помню. Обивку, торчащую из разреза, повыдергало следующее поколение соседских детей, которое теперь вместо выросших нас обдирало крыжовник и вытаптывало тюльпаны.

Нынче за дверь было стыдно. Ну да, воровать у меня нечего, но можно было поставить такую же хлипкую, но чтобы выглядела прилично?

Роман, к счастью, на лестнице отвлекся на звонок телефона и через мрачный тамбур, в котором пахло призрачной, уже лет десять как не хранящейся тут картошкой, я протащила его за локоть, не включая света.

— Нет, Пудди, я не вернусь. В гости заскочил. Отдыхайте там без нас, — говорил Роман в телефон, глядя сквозь меня стеклянным взглядом. — Да похер мне, какой там счет, я даже не уловил, кто играет. Такие дела, брат, все, вали. Ты мне надоел.

Он прихлопнул ладонью экран и скорчил недовольную рожу, когда мелодия вызова заиграла опять.

— Однажды, лет в десять, после трехчасовой беседы по телефону я сказала своей подружке, что она мне надоела. Так мне бабушка с дедушкой всю плешь проели, что это невежливо, — возмутилась я. — Оказывается, так можно было!

— Что позволено Юпитеру, то не позволено быку, — нагло ухмыльнулся Роман. — Точнее, корове. Телочке.

На мой злобный взгляд он только рассмеялся.

— Чего ты, не хочешь вернуться? Там друзья твои… — неловко спросила я.

Вроде я его с собой не тащила, но он явно поперся меня провожать не ради собственного удовольствия. Шлем только отмазка. Вдруг бы меня по дороге волки съели из-за моего упрямства?

— С тобой интереснее, — прямо заявил Роман, стаскивая кроссовки и выступая в таких пронзительно белых носках, что я судорожно начала вспоминать, когда последний раз мыла полы.

Ладно, не я. Уборщица. Сама я полы последний раз мыла в детстве и мне так не понравилось, что с тех пор условием жизни со мной для мужчин было взять это дело на себя. А потом, наконец, появились уборочные фирмы с заказом через приложение и можно стало даже мужика для этого не держать.

Давно пора вообще робот-пылесос купить, но как-то руки не доходят. И котика у меня нет, а всем известно, что главная функция роботов-пылесосов — служить развлечением котикам, чтобы те на них катались, дрались с ними и вместе размазывали несанкционированные следы жизнедеятельности по всему полу.

Роман стоял, оглядывая мою готичную прихожую. Наверняка офигевая. Потому что только не очень нормальные люди обклеивают пространство без окон черными обоями. А шкафы — черной пленкой. И ставят черные выключатели. Да — лампа тоже черная и светит она самым холодным из оттенков, что мне удалось найти.

По задумке еще должны были быть зеркала, но на этом этапе делать ремонт мне надоело.

В общем, его сияющие белые носки смотрелись несколько чужеродно.

— А тебе… — Роман развернулся, встречаясь со мной взглядом. — Тебе со мной интересно?

— Что-то вы, господин Витт, теряете форму, — не преминула я кольнуть в подставленное нежное местечко. — Раньше у вас не было сомнений в своей неотразимости.

— Значит, интересно, — сделал он неожиданный вывод.

Взгляд не отводил, и в тесной прихожей мне становилось все более неловко старательно не смотреть ему в глаза.

Футболка швами наружу, мочка уха чуть вытянутой формой с заросшей дыркой, прядь волос на виске, острый кадык… Ох, кадык — это запрещенный прием.

Я отвернулась в сторону, неестественно громко сообщив:

— Вы, богатые мажоры, наверное, думаете, что у простого населения совсем крошечные квартиры, но я тебя уверяю, тут есть еще комната побольше и даже кухня. Можно туда пройти. На кухню, то есть. Чаю налью, пока ждешь.

И себе налью. И себе. Потому что в горле совсем пересохло от такого пристального разглядывания деталей Романа Витта.

— Ну хватит, Алис, — вдруг сказал он, кладя ладонь мне на спину и притягивая к себе, так что я лицом уткнулась в плечо, в границу между футболкой, от которой еле слышно пахло свежестью и горячей кожей, в свою очередь источавшей тот самый медово-колючий аромат. — Побегали и хватит. Отличная игра, но зачем она?