Напев Чанакьи - [19]

В Канпуре располагались одни из крупнейших в Индии кожевенных заводов, и в этом районе располагался один из них. Шкуры поступали на кожевенный завод с мясом животных и волосами, которые все еще висели на них, и кожевенный завод использовал мочу и известняковый осадок, чтобы удалить остатки. Затем рабочие обработали шкуры голубиным пометом. Постоянный и отвратительный запах гниющей плоти, несвежей мочи и голубиного дерьма висел над всей площадью. Самые бедные из бедняков работали на кожевенных заводах, подобных этому, и у них не было иного выбора, кроме как жить в лачугах по всей округе. В результате образовались процветающие трущобы.

Для богатых жителей Канпура трущобы, подобные этой, были отвратительными нарывами, которые нужно было вскрывать; для тех, кто жил в них, трущобы были их единственным источником пропитания—неважно, насколько жалким. Имея только один туалет на каждые полторы тысячи жителей, большинству жителей не оставалось ничего другого, кроме как испражняться в открытые канализационные стоки. Вонючие скотобойни, поставлявшие шкуры на кожевенные заводы, сбрасывали кровавые останки в те же самые открытые канализационные трубы, забитые необработанными человеческими и промышленными отходами. Тиф, холера и малярия были обычными болезнями в этой адской дыре.

По периметру располагались маленькие магазинчики, как у Гупты. Трущобы были самодостаточной маленькой общиной, и паан и сигаретные киоски, чайные, продуктовые магазины и аптеки делали шумный бизнес, потому что у них были плененные потребители, которые жили прямо там. ‘Здесь есть какие-нибудь школы?- спросил Гангасагар, жуя свой паан.

- Раньше здесь была муниципальная школа, но учителя сбежали. Местные мафиозные головорезы хотели получить место для организации своей контрабандной операции, - сказал Гупта, выпуская клубы едкого дыма. - Местные политики с удовольствием говорят о необходимости школ для обучения нашей молодежи, но на самом деле они хотят, чтобы мы оставались неграмотными и необразованными. Это идеальный способ сохранить банк голосов, - заговорщицки сказал Гупта.

‘Если я открою здесь школу, родители пошлют сюда своих детей?- спросил Гангасагар.

‘Не знаю, как остальные, но я с радостью отправлю туда свою дочь, - сказал Гупта.

‘Как ее зовут?’

- Чандини. Ей всего десять лет.’

Он был груб и неотесан, но его одежда была безупречна. Его испачканные пааном зубы соответствовали цвету его глаз, кроваво-красных. Не то чтобы Икрамбхай когда-нибудь пил. Это было против его религии. Он управлял чрезвычайно прибыльными предприятиями по захвату земель, незаконным ставкам, вымогательству и контрабанде. Но пить он отказался. Его глаза были красными, потому что он редко спал. Тяжелая работа была необходима, даже если вы были хозяином трущоб. Его смуглая кожа резко контрастировала с белоснежной вышитой курткой, которую он носил. Пуговицы сверкали бриллиантами, а на пальцах он носил несколько колец, каждое из которых было украшено дорогим камнем.

Он носил Рубин, чтобы дать ему хорошее здоровье и долголетие, хотя его собственное долголетие часто означало сокращение продолжительности жизни других. Он носил кошачий глаз, чтобы одарить его терпением,и часто оставался чрезвычайно терпеливым, пока его головорезы избивали бедного сосунка, который отказывался подчиняться. Вот почему он также носил белую жемчужину, чтобы сохранять хладнокровие и спокойствие. Желтый сапфир был предназначен для увеличения его богатства, которое, казалось, умножалось совершенно чудесным образом, а бриллиант должен был поддерживать его сексуальную мощь, не то чтобы он нуждался в помощи в области мужественности. Зеленый изумруд должен был помочь ему лучше общаться, а коралл-защитить от дурного глаза, которых было много, учитывая его профессию.

‘Почему ты не носишь голубой сапфир?- спросил Гангасагар, разглядывая различные камни, украшавшие пальцы Икрамбхаи.

- Но почему? Что будет, что он сделает для меня?’

- Это даст вам власть и влияние—реальную власть и влияние.’

- Ба! Это у меня уже есть. Никто в этих трущобах не смеет ничего делать без моего разрешения,-сказал он с гордостью, сверля глазами Гангасагара.

‘А как насчет остального мира? Ваша вселенная-это кожевенный завод и трущобы. Есть так много хорошего, что кто— то с твоими способностями может сделать для всего города-возможно, даже для штата.’

‘Вы имеете в виду организацию игорных притонов и контрабандных складов по всему городу?- серьезно спросил Икрамбхай.

‘Нет большой разницы между управлением такой империей, как ваша, и управлением городской администрацией. Мне часто кажется, что такие парни, как ты, лучше управляли бы городом. Вот почему я здесь, чтобы предложить вам заняться политикой. Я буду вашим гуру!’

Агравалджи с радостью выделил сумму, необходимую для финансирования школы. Правда, это была не очень большая сумма —как раз на освещение, вентиляторы, классную доску, простую мебель, немного краски и кучу книг. Икрамбхай торжественно открыл его. Гангасагар знал, что ему нужна поддержка Икрамбхая.

‘А почему ты ему веришь?- спросил Агравалджи. ‘Ты делаешь всю тяжелую работу, в том числе учишь детей истории, а я выкашливаю деньги.’