Наперекор судьбе - [38]

В июле к Аннабелл приехал адвокат Джосайи. К тому времени Миллбэнк оставил банк и уехал в Мексику. За две недели до того Генри сослался на больных родственников и тоже вышел в отставку. Никто не связывал два этих события, но увольнение обоих стало для банка серьезной потерей.

Перед отъездом Джосайя прислал ей письмо, еще раз попросив прощения за свое вероломство и предательство. Миллбэнк писал, что будет испытывать чувство вины всю свою жизнь, и заверял, что его любовь к ней была искренней. Заявление о разводе уже было передано в нью-йоркский суд; адвокат привез ей копию. Единственной причиной, которую он мог привести, была супружеская неверность. Прочитав заявление, Аннабелл долго молчала — была потрясена. Она предполагала, как поступит Джосайя, ведь она сказала мужу, что не станет с ним разводиться. Поэтому Джосайе пришлось подать на развод самому.

— Получается, что это я его обманывала, — сокрушенно сказала Аннабелл адвокату. Тот покачал головой. Она до последней минуты надеялась, что Джосайя не станет подавать на развод, но он все же сделал это, указав единственно возможную причину.

— Никто не увидит эти документы, — заверил ее адвокат. — Положение было безвыходным, поскольку на развод вы не согласились.

Однако вера Джосайи и его адвоката в судебную систему оказалась слишком преувеличенной. Секретарь суда продал копию заявления газетчикам, и в августе было напечатано, что Джосайя Миллбэнк подал на развод из-за измены своей жены. Жизнь и репутация Аннабелл были уничтожены одним ударом. Через две недели она стала парией.

Эту новость сообщил ей служащий банка отца. Новость распространилась мгновенно. Все в Ньюпорте говорили только о разводе Миллбэнков. Аннабелл две недели набиралась мужества посетить Горти и рассказать о случившемся, но там ее ждал новый удар. Вместо того чтобы провести гостью наверх, в комнату Горти, где та, как обычно, лежала в постели, дворецкий проводил ее в гостиную. Увидев Аннабелл, мать Горти быстро вышла из комнаты, смерив ее уничтожающим взглядом и не сказав ни слова. Горти спустилась только через десять минут. Она очень нервничала, даже не присела и выжидающе смотрела на Аннабелл. Когда на глазах подруги появились слезы, Горти отвернулась и сделала вид, что не заметила этого.

— Наверно, ты слышала новости, их знают все, — мужественно сказала Аннабелл.

— Я понятия не имела, что был кто-то третий, — еле слышно произнесла Горти. Она не подошла к подруге и не сделала попытки ее утешить. Просто стояла напротив как статуя, безвольно опустив руки.

— Нет никого третьего. И никогда не было, — продолжала Аннабелл. — Супружеская измена — это только предлог. Джосайя хотел развода, а я нет. Он думал, что так будет лучше… он не мог… не хотел… — Ее слова прервались рыданиями. Девушка понятия не имела, как это объяснить, потому что о случившемся нельзя было рассказать даже лучшей подруге. Она не хотела предавать Джосайю, даже несмотря на его чудовищную измену. Это было выше ее сил. Если бы она сказала, что Джосайя бросил ее ради мужчины, он был бы уничтожен навсегда. Сказать Горти, что она все еще девушка, тоже было невозможно. И уж подавно нельзя было рассказать Горти о его постыдной болезни.

— Я не знаю, что делать, — с трудом выдавила она. — Мне хочется умереть.

Но Горти приняла ее отчаяние за признание вины. Ее мать сказала, что Аннабелл это заслужила. Такой порядочный человек, как Джосайя, не развелся бы с женой без веской причины. И если он назвал причиной развода супружескую измену — значит, это так и есть. Горти может поступать, как ей угодно, но то, что сделала Аннабелл, непростительно. Матери было жаль Джосайю, а вот Аннабелл — ни капельки. Она получила то, что заслужила. А Джеймс прямо сказал Горти, что запрещает ей видеться с Аннабелл. Он не хочет, чтобы эта женщина оказывала дурное влияние на его жену.

— Мне очень жаль, что так вышло, — холодно сказала Горти. — Должно быть, ты сделала ужасную ошибку. — Она пыталась проявить милосердие, но была уверена, что ее мать права. Джосайя был серьезным уважаемым человеком. Если он развелся с Аннабелл, оставил работу и уехал из города — значит, она действительно сделала что-то отвратительное. Горти никогда не думала, что Аннабелл способна на такое, но это лишний раз доказывало, что чужая душа — потемки. Она была очень разочарована, а потоки слез, которые проливала Аннабелл, только подтверждали, что она чувствует себя виноватой. Мать и Джеймс, скорее всего, были правы.

— Не сделала я никакой ошибки! — горячо воскликнула Аннабелл. Она чувствовала себя брошенным ребенком, защитить которого было некому, и была потрясена тем, что Горти ничуть не смягчилась. И это ее лучшая подруга, которая знала ее с рождения!

— Не думаю, что хочу знать подробности. — Горти направилась к двери. — Извини, но тебе придется уйти. Джеймс сказал, что я больше не должна тебя видеть. До свидания, Аннабелл. Я пойду наверх и лягу. Мне нехорошо.

С этими словами она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Аннабелл смотрела ей вслед, не веря собственным ушам. Потом она кинулась к двери и побежала домой, дрожа как в лихорадке. Впору было броситься в море и утопиться, но ей не хватило на это смелости. А умереть ей только и оставалось. Может быть,