Наперегонки со смертью - [9]

Вера горестно вздохнула и перевернулась на другой бок.

Что еще предположить можно? Группа мирных полуразумных созданий попала под действие радиоактивного излучения, мутировала, приобрела повышенные злобность и плодовитость и теперь терроризирует всю Вселенную. Тут нестыковка в том, что в отчете было указано много разновидностей кадавров, а не одна-единственная. Мутация была разноплановой, вывелись новые виды?

Как назло, в голову приходили только самые примитивные гипотезы, которые умные, ученые хранители миров за много лет уже точно проверили.

В комнате было темно. Подушка под головой казалась Вере слишком мягкой и большой, но при любом изменении становилась еще менее удобной, казавшейся то излишне жесткой, то маленькой, то комковатой. Одеяло тоже не хотело становиться комфортным: то сползало, как очень гладкое, то кололось, как очень шершавое. Вера вздыхала и крутилась, волей-неволей прокручивая в памяти сведения из лингвы как избавиться от ильмира, но о договорах данных не было, а строить планы и предположения на своих догадках Вера не хотела – настроилась уже.

В тишине и мраке спальни раздался тихий хлопок и рядом с кроватью шевельнулся кто-то живой. Желание завопить Вера подавила, памятуя о вериколах, фатисеях и прочих «милых существах», появление которых в ее спальне могло быть вполне обычным делом, о котором «всем известно», – ей не хотелось в очередной раз услышать снисходительные поучения от Квазика с просьбами упорядочить лингву. Кстати, о лингве – ее и в самом деле стоит упорядочить.

– Это я, – раздался шепот в темноте. – Глупо торчать в парколе после знакомства с ильмирой, верно? Мне ребята помогли сбежать. Подвинься.

Под одеяло к Вере скользнуло молодое и горячее тело, но одинокую, средних лет землянку обдало отнюдь не жаром страсти. Наоборот, Вере не только стало страшно и муторно, но еще и галлюцинации в темноте померещились – строгий голос, с расстановкой зачитывающий статью о совращении несовершеннолетних и сама призрачная Вера под конвоем, лепечущая невнятное: «Не виноватая я, он сам пришел!».

Пулей вылетев из кровати, Вера сотворила торшер и халат до пят, посмотрела, как морщится от внезапного света Тан, и со всей суровостью бухгалтера, информирующего о привычном «Денег нет!», заявила:

– Все мальчики возвращаются в школу! Давай-ка, трансгрессируй в обратном направлении.

– Чего это? – обиделся ильмир. – Какой смысл до завтра ждать? Ты мне страшно нравишься, у нас договор, так в чем проблема? Если в доме главы рода не хочешь – ко мне полетели, у меня в спальне и кровать побольше этой. – Увидев, что Вера отрицательно качает головой, Тан обиделся еще больше. – Слушай, ты же говорила, что в своем мире взрослая была, так чего ерепенишься?!

М-да, этому юному совратителю низших человечек еще долго правила вежливого обращения с дамами изучать придется. После таких высказываний хочется не совратиться, а надавать подзатыльников в воспитательных целях.

Тан сообразил, что оскорбительную чепуху сморозил, но сдаваться не собирался: призывно откинув одеяло, он разложил свое полуобнаженное тело на белоснежной простыне, подперев голову рукой, поигрывая невеликим юношескими мускулами и посверкивая горящими синими очами.

– Ве-е-ера, иди ко мне, – томно протянул он, как герой-любовник мексиканских сериалов.

Вера подавилась смехом, сдерживая его изо всех сил, чтобы не смутить мальчишку. Вот разразится она сейчас хохотом, а у того психологическая травма на всю жизнь останется, так что удерживаем на лице самое серьезное выражение. Как с таким договорные отношения осуществлять, скажите на милость? Ну ни единой искорки жара он в ней не вызывает, так только – симпатию, как к нормальному мальчишке. Да, он красивый мальчик, но все-таки именно мальчик, а Вере-то уже под сорок, и никаким омолаживанием тела этого факта не изменишь. Потому и нравятся ей взрослые, сумрачные мужики, спокойно сворачивающие ловчие сети в пространственный карман, сносящие головы не игрушечным кронтам, корпящие над формулой универсального растворителя и статистическим отчетом по вверенному им сектору Вселенной.

Вера замерла, честно признавшись самой себе: ей слишком сильно нравится Квазик, причем – настолько страстно нравится, что это одна из главных причин, почему отношения с кем-либо другим невозможны в принципе. А жить с этим пареньком, растить его ребенка и безнадежно засматриваться на его дядю – это и вовсе невыносимый вариант существования.

Недовольный медлительностью ильмиры, Тан решил усилить натиск и бросился к Вере, обхватывая ее сильными руками, стягивая с нее халат и покрывая поцелуями плечи. Миг – и одежда Веры исчезла, как и не была, а широкие мужские ладони скользнули по спине.

– Пусти! – дернулась Вера, но красивый мальчик держал крепко.

«Я напрасно не подумала о том, что возбужденные сильные подростки могут быть не только забавны, но и весьма опасны», – начала паниковать вырывающаяся из рук Тана Вера. Она вообразила себе новый халат – он снова исчез без следа. Вообразила – исчез. Вообразила – исчез.

– Перестань, – проворчал настойчивый ильмир.

– А, чтоб тебя, – пропыхтела Вера, сотворила под потолком ведро с холодной водой и опрокинула его на голову ильмира.