Нам не дано предугадать - [15]
Обеих артисток я знала, особенно Нильсон, которая нередко у нас бывала. Много вечеров провела я в обществе этой очаровательной женщины, но петь она редко соглашалась где бы то ни было; Патти, наоборот, очень любила светские вечера и пела сколько угодно. Такие вечера бывали у Араповой, жены обер-полицмейстера. Сама хозяйка пела недурно, и ее знакомство с лучшими силами итальянской оперы превращало эти вечера в дивные концерты.
У нее певали баритоны Педилла, Котоньи, Бинар, Николини, женившийся на Патти, и много других. Обладая большими средствами, Вера Александровна вышла замуж не по любви за старого, неинтересного Арапова. Овдовев несколько лет спустя, она безумно влюбилась в красавца кн. Четвертинского и вышла за него замуж, но недолго была она счастлива. Муж постоянно оставлял ее одну, пользуясь ее средствами, уезжал за границу, даже в Африку на охоту за львами и тиграми, которых будто бы сам убивал, но в этом многие сомневались. Умерла Вера Александровна загадочной смертью от несчастной любви к мужу, поняв, что он ее никогда не любил, а женился на ней из-за денег. Говорили, что она приняла медленный яд, который ее постепенно отравлял. Ей было всего 42 года. Оставила она двух дочерей от первого брака.
Но ушла я вперед в своих рассказах, так как все это происходило, когда я была замужем.
В один из понедельников поехала я с мама́ на приемный день кн. Л. Т. Голицыной на Покровку в ее собственный дом. Подъезд дома со двора. Раздевшись внизу в передней, мы поднялись по довольно высокой лестнице. Снизу швейцар позвонил наверх, где на площадке сидели два лакея, вставшие при нашем появлении и почтительно поклонившиеся нам. Я немного оробела, проходя ряд комнат до кабинета старой княгини. Первая комната была биллиардная, за ней следовала длинная узкая комната – картинная, с красивым потолком в помпейском стиле, затем голубая штофная гостиная и крайняя комната – кабинет княгини, очень красивый с множеством хороших, ценных вещей. Чудесный камин, вывезенный из Италии, кажется, Ив. Ив. Шуваловым. Княгиня сидела на кресле против двери и могла хорошо видеть входящих. Она была умна, любезна и производила впечатление настоящей grand dame. Никого из сыновей в комнате не было, и старый князь не показывался, и я совсем не помню, при каких обстоятельствах и когда я с ним познакомилась.
Зима прошла, как и предыдущие зимы, в выездах, занятиях. Лето опять в Железниках. Я много ездила верхом зимой в манеже, где встречала своих кавалеров, устраивались карусели в 10–12 пар. Моим кавалером был нестарый генерал Гартунг, муж Мар. Ал., рожд. Пушкиной, дочери поэта. Я с ним в первой паре. Он командовал, я, конечно, была очень горда возложенной на меня ролью вести карусели. Говорят, я ездила хорошо и смело. Брала препятствия и в деревне нередко перепрыгивала канавы. Генерал Гартунг печально кончил. Он был замешан в каком-то деле и покончил с собой во время суда над ним.
Зиму 1869/70 года мы жили в Армянском пер., в Лазаревском институте, куда мой отец вновь поступил директором по просьбе своего родного дяди Христофора Яким. Лазарева – попечителя института. Квартира была большая, хорошая, мама́ любила свет, а главное, любила, чтобы молодежь веселилась, и у нас устраивались jours fixes днем по понедельникам, как у кн. Голицыной, благо мы жили в одном направлении – удобнее ездить заодно к ней и к нам по пути. В конце этой зимы, уже в 70-м году, незаметно начал за мной ухаживать младший Голицын, говорю незаметно, так как я была тогда убеждена, что его сердце принадлежит другой. Я продолжала кокетничать со всеми, но ни в кого не влюблялась, мне было просто весело, и о замужестве я не помышляла. Когда, бывало, мама́ мне говорила о возможности брака, я кидалась к ней на шею, умоляя ее мне оставить свободу еще года на два или на три. Чудная пора юности моей, с какой любовью я вспоминаю тебя и с каким горячим чувством вспоминаю я мою кроткую мать, ее заботы о нас, девочках ее!
Лето 70-го года в Железниках прошло таким же порядком, как и другие лета. Катанье верхом, гулянья, Зыбины, Калуга, Азаровское, пикники, обеды и т. д. Зима в Лазаревском институте, выезды, флирт и т. д. Наступил 71-й год, столь знаменательный в моей жизни. Я безумно веселилась, как бы предчувствуя, что произойдет что-то радостное. Балов было много, у нас были вечеринки, на которые с удовольствием все приезжали, говоря, что у нас весело. Угощенье и весь тон нашего дома был простой, непринужденный, радушная хозяйка мама́ умела никого не стеснять, со всеми была ласкова, проста. Молодежь ее не боялась, а папа́ на эту молодежь внимания не обращал и рано скрывался в свой кабинет к своим книгам или занятиям по институту. Приезжали рано и расходились рано. Но зато на балы приезжали чуть ли не на другой день. Считалось mauvais ton[48] приезжать раньше 11 часов на бал. У кн. Долгорукова, нашего генерал-губернатора, бывал ежегодно громадный раут 2 января, куда приглашались все сословия, как бы для того, чтобы дать всем возможность поздравить с Новым годом хозяина Москвы. Раут – не веселая вещь: толпа, жара, говор при звуках оркестра, громадные, к концу вечера опустошенные буфеты. Я всегда удивлялась, как могут люди, приехавшие в гости к князю, набивать себе карманы грушами, яблоками, конфетами и пр., не стесняясь лакеев, которые иронически на это глядят!
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Предки автора этой книги – непреклонные хранители «старой веры», купцы первой гильдии Аносовы. Их верность православию и беззаветная любовь к России передались юной Нине, с ранних лет столкнувшейся с самыми разными влияниями в собственной семье. Ее отец Ефим – крепкий купец, воспитанный в старообрядческой традиции, мать – лютеранка, отчим – католик. В воспоминаниях Нина раскрывает свою глубоко русскую душу.
Серию «Семейный архив», начатую издательством «Энциклопедия сел и деревень», продолжают уникальные, впервые публикуемые в наиболее полном объеме воспоминания и переписка расстрелянного в 1937 году крестьянина Михаила Петровича Новикова (1870–1937), талантливого писателя-самоучки, друга Льва Николаевича Толстого, у которого великий писатель хотел поселиться, когда замыслил свой уход из Ясной Поляны… В воспоминаниях «Из пережитого» встает Россия конца XIX–первой трети XX века, трагическая судьба крестьянства — сословия, которое Толстой называл «самым разумным и самым нравственным, которым живем все мы».
Книга воспоминаний Татьяны Серафимовны Новоселовой – еще одно сильное и яркое свидетельство несокрушимой твердости духа, бесконечного терпения, трудолюбия и мужества русской женщины. Обреченные на нечеловеческие условия жизни, созданные «народной» властью для своего народа в довоенных, военных и послевоенных колхозах, мать и дочь не только сохранили достоинство, чистую совесть, доброе, отзывчивое на чужую беду сердце, но и глубокую самоотверженную любовь друг к другу. Любовь, которая позволила им остаться в живых.
«Сквозное действие любви» – избранные главы и отрывки из воспоминаний известного актера, режиссера, писателя Сергея Глебовича Десницкого. Ведущее свое начало от раннего детства автора, повествование погружает нас то в мир военной и послевоенной Москвы, то в будни военного городка в Житомире, в который был определен на службу полковник-отец, то в шумную, бурлящую Москву 50-х и 60-х годов… Рижское взморье, Урал, Киев, Берлин, Ленинград – это далеко не вся география событий книги, живо описанных остроумным и внимательным наблюдателем «жизни и нравов».