Наковальня или молот - [26]

Когда солнце скрылось за горами и темный лес зашумел листвой, кружным путем — по козьим тропам, через чащобы и луга — Гаврил Генов направился во Врацу, чтобы взять в свои руки руководство повстанцами, а Димитров и Коларов, обсудив с выршецкими коммунистами все вопросы и наметив план действия на 23 сентября, направились в село. Никем не замеченные, они проникли на дачу Донки Станчевой — мужественной женщины, учительницы, уволенной за коммунистические убеждения. Донка встретила гостей радушно, провела их в одну из комнат верхнего этажа и послала своего племянника, 15-летнего Эмиля Пастармаджиева, караулить во дворе. Босоногому парнишке было велено стоять у калитки и внимательно следить за дорогой. Если он заметит где-нибудь поблизости от дачи «Незабудка» полицейских, то должен будет немедленно предупредить об этом. И чтоб никому не говорил, что к ним приехали гости. Эмиль самым добросовестным образом выполнил поручение тетушки. До поздней ночи он напряженно всматривался в темную улицу, и каждый раз, заслышав шаги, тихонько выходил за калитку, чтобы узнать, кто идет. В этот вечер на дачу никто не зашел, и гости провели ночь спокойно. Они поговорили, поужинали и легли спать не раздеваясь. Было раннее утро, когда Эмиль принес им молока и свежего хлеба. После этого он снова встал на часы. По дороге то и дело проезжали телеги — крестьяне из соседнего села везли отдыхающим яйца, арбузы, только что сорванные початки молочной кукурузы. Вдруг Эмиль пулей влетел в кухню, бледный и дрожащий.

— Тетя, идут!

— Кто идет?

— Масларский со стражниками! Их ищут!

И он показал глазами на верхний этаж дачи.

Донка закусила губу и торопливо поднялась по лестнице. Не стучась, вошла в комнату гостей. Сообщила, что к даче идут полицейские.

— Что теперь делать? — спросила она.

Димитров и Коларов вытащили свои парабеллумы.

— Встретим их, как полагается, — твердо ответили они.

Но Масларский не заглянул на дачу. Он спешил вверх по дороге, к лесу. Димитров и Коларов, выглянув из-за занавески, увидели красные шеи стражников, подгоняемых своим начальником.

— Нас разыскивают. Они уже арестовали Агынского, шофера и других. Знают, что мы где-то здесь, вот и рыщут. Надо прятаться, — сказал Димитров.

Отвернувшись от окна, он увидел большие, полные преданности и решимости глаза Эмиля.

— Надо. Но где? — промолвил Коларов.

— Я вас спрячу! — с жаром сказал Эмиль.

— Где? — спросил Димитров.

— В подвале. Мы говорили с тетей. Правда, тетя?

Донка Станчева утвердительно кивнула головой.

В подвале было темно. Гости перешагнули через арбузы, оставленные хозяйкой на полу, на холодке, пробрались в какое-то помещение, напоминающее курятник — и загородили окошко дровами. Чуланчик погрузился в темноту. Лишь тоненький луч света пробивался внутрь через еле заметную щель. Димитров и Коларов молча сидели в своем убежище и поглядывали на часы. Медленно приближался час восстания. На улицах села рыскали вооруженные банды. Они врывались в дома, угрожали крестьянам, неистовствовали.

— Георгий, — тихо промолвил Васил Коларов.

— Да?

— Знаешь, что мне напоминает этот темный тайник?

— Что?

— Карцер военной тюрьмы в Констанце. Так получается, что в самые решительные моменты мы всегда оказываемся вместе.

Димитров горячо пожал ему руку.

— Только бы этот бой был последним.

Часа в два нагрянул Масларский со своей сворой. По лестнице застучали кованые сапоги полицейских. Непрошеные гости обшарили все комнаты, заглянули под кровати, в шкафы, но никого не нашли. Масларский повел полицейских в подвал. Донка вся напряглась, но старалась ничем не выдать волнения. Оказавшись в темном подвале, полицейские боязливо попятились назад. Масларский грубо подтолкнул одного из них. Тот сделал в потемках шаг, другой, споткнулся об арбузы, сбил какую-то порожнюю жестянку.

— Ой! — вскрикнул он в испуге.

— Есть здесь кто-нибудь? — громко спросил Масларский.

Ответа не последовало. Димитров и Коларов, затаив дыхание, сжимали рукоятки своих пистолетов.

— Никого! — сказал Масларский, махнул своим подчиненным, и они ушли.

Когда топот их шагов заглох и в доме воцарился прежний покой, Эмиль юркнул в подвал. Убрав дрова, он сказал:

— Все, ушли.

Димитров отечески потрепал его по щеке:

— А ты замечательный парень!

Немного погодя Эмиль снова спустился к ним, неся яичницу, хлеб и несколько помидоров.

Наступил вечер. Над лесистыми вершинами гор взошел месяц — красный, словно спелый арбуз. Зашелестели посеребренной листвой деревья. Где-то раздался ружейный выстрел, и листья деревьев на какое-то мгновение словно замерли. Умолкла и щебетавшая поблизости птичка. Под густыми ветвями яблони поблескивали светлячки. Эмиль стоял за деревом и напряженно наблюдал за улицей.

После полуночи месяц спрятался в тучах, и село погрузилось во мрак. Тогда с гор сошли коммунисты. Ночную тишину нарушили частые винтовочные выстрелы, отдаваясь гулким эхом в глубоком ущелье. Уже начинало светать, когда на дачу «Незабудка» прибежал молодой паренек с винтовкой за плечом. Глаза его горели. Отдав честь, он выпалил одним духом:

— Товарищи, по приказанию Центрального Комитета Коммунистической партии мы объявили революцию и захватили село Выршец!