Наказанный развратник - [40]

— Нет-нет, — сказал Великовский и шагнул вперед, подталкивая Ваню перед собой. — Не надо ничего предпринимать. Сегодня я успел первым. Не надо суетиться, так всем будет легче. Особенно ему, — он кивнул на Ваню. — Меня вы в конечном счете не убьете, а его — да.

— Это глупо, — Сёма говорил тихо и мягко, едва шелестел, но каждое слово было слышно отчетливо. — Моя власть здесь сильнее.

— Вот как? Ну тогда почему бы вам не сделать то, о чем я попрошу, из чистой любезности? Раз уж вы все тут так круты и так сильны, может, просто окажете мне услугу?

— Какую?

Сёмин голос звучал знакомо, но непривычно. Так говорил человек в черном пальто по телефону. У него был особый тембр, они редко слышали его в обычные дни.

— Во-первых, помолчите. Я серьезно. Вот с этой самой секунды все молчат. Иначе он умрет при первом же звуке.

Сёма сделал неуловимое движение. Ваня дернулся и вскрикнул.

— Я же сказал, без фокусов! Просто делайте что я говорю. Саша, ты вроде тут самый разумный. Сделаешь, о чем я попрошу? Вот и молодец. Там на столе скотч. Заклей всем рот. Начни с себя. Очень хорошо. Не смотри так, ты делаешь это ради своего друга. Его надо обезопасить от ваших необдуманных действий. Осталось еще немного. Там же, где ты взял скотч, есть веревка… нет, не эта. Да, она. Теперь свяжи его. Да Сёму, кого же еще! Не так. Тише, Иван, это не я, скажи спасибо Саше, я ведь предупреждал, чтобы без фокусов… Хорошо. Так сойдет. Теперь иди в клетку. Да, прямо входи, смелее. Вера, ты тоже.

Дверь клетки захлопнулась за ними с лязгом, который ударил по ушам. Саша осторожно потрогал ее — не открывается! Что-то там заело или перекосило… она ведь не запирается, это ведь бутафория, а не настоящая клетка. Хотя сейчас она, похоже, превратилась для них в настоящую. Внутри было тесно. Вера осторожно пошевелилась рядом, положила руку ему на плечо, словно пытаясь безмолвно предостеречь от чего-то, и Саша вдруг осознал реальность того, что с ними происходит.

И все же это было очень похоже на сон. На неуклюже выстроенную мизансцену, участники которой еще не вжились в свои роли и чувствуют себя глупо. Это было бы даже забавно, если б не Ваня, его окровавленное лицо и свистящее дыхание. Все дело только в этом… Сёма справится. Он только ждет момента, когда Великовский отпустит Ваню хотя бы на миг, отойдет от него хотя бы на шаг, и тогда можно будет…

Нет, что-то тут не так. Зачем связывать Сёму? Зачем этот скотч? Для Сёмы это ничего не значит, ему ведь не нужен даже голос, чтобы… а они с Верой могут отлепить эту дрянь со своего лица в любой момент. В этом есть какая-то бессмысленность, какая-то… театральность. Их силы примерно равны, а здесь, в театре, перевес на стороне Сёмы. На что рассчитывает Великовский? Пока это все выглядит глупо. Действительно глупо. Если б только не Ваня…

— Ну что ж, хорошо, — Великовский кивнул. — Теперь переходим к делу. Да, скотч можете убрать, если вам мешает. Если кто-то захочет дать волю своим разрушительным наклонностям, я пойму.

Саша торопливо отодрал липкую ленту, Вера сделала то же. Пусть только Великовский отпустит Ваню на одно мгновение, этого будет достаточно. Пусть хотя бы встанет так, чтобы можно было прицелиться в него без риска задеть кого-то еще… Мысли прыгают, мелодии не идут на ум, но он соберется и все сделает. Сейчас. Нет, вот сейчас. Ох, Ваня, если б ты только мог хоть немного отстраниться от него…

— Отлично сработано, Иван, — сказал Великовский довольно и разжал свою страшную хватку. — А ты сомневался! Говорил, не поверят. Но с краской — это ты молодец, хорошо придумал. Сразу видно — артист… Ну чего смотрите? Это просто грим.

Да, это действительно была краска, и даже нанесенная весьма небрежно. Ваня провел рукавом по лицу — и перемазался еще больше, но начисто стер страшные кровавые волдыри. Это была видимость, обман… И не только это. Ваня дышал ровно, стоял на своих ногах уверенно и продолжал прикрывать собой Великовского, очевидно, уже сознательно и добровольно. Саша прижался лицом к прутьям, пытаясь разобрать выражение в его глазах — он ожидал увидеть там мутную пленку, как тогда у Святослава.

Но взгляд у Вани был ясным, острым и насмешливым. Он посмотрел на Сёму с брезгливым любопытством и слегка улыбнулся, будто предвкушая что-то забавное. Безразлично скользнул взглядом по Саше. И лишь слегка смутился, встретившись глазами с Верой.

13

— Значит, не умеет петь? Позорит оперную сцену своим присутствием? Оскорбляет слух тонких ценителей искусства?

Глухой голос Великовского звучал торжественно и обвиняюще. Что он вообще несет? Никто из них никогда не говорил про Ваню ничего подобного. Это ложь… но ложь, видимо, для Вани убедительная. Уж кому как не Саше знать, как убедителен может быть их враг и как трудно устоять перед этим сокрушительным напором. Те же мысли явно возникли у Веры. Она осторожно пошевелилась и вдруг спросила вслух:

— Как ты его заставил?

Саша испуганно схватил ее за руку, но запрет на разговоры, очевидно, был уже снят, потому что ничего страшного не произошло. Великовский лишь пожал плечами:

— Я его не заставлял. Это плохо работает, я в прошлый раз уже понял. Я обучаемый и своих ошибок не повторяю. Мне нужен настоящий союзник, сильный и разумный. Поэтому я никого не заставляю. Я лишь убеждаю. Не удалось с одним, — он кивнул на Сашу, — удалось с другим. Ну что, удивлена? А я обещал, что сумею тебя удивить.