Наказанный развратник - [32]

— Ну, Вера… Вера-то — да…

— Тебя после консерватории в театр сразу взяли, ты же сам рассказывал, что опомниться не успел, очнулся — а ты уже в Париже.

— Повезло просто. Вытянул счастливый билет. А соответствовать не смог.

— Да будто бы? Сколько у тебя было ролей, сколько спектаклей — разве плохо они получились? Кое-что ты упустил, я знаю, но это просто твой агент прошляпил. А там, где ты выступаешь, тобой всегда довольны.

— Я совсем как капризный ребенок, да? — Саша улыбнулся. — А ты меня утешаешь. Хотя в чем-то ты прав, наверное. Я просто расстроился из-за Лепорелло, да тут еще это все… В голове прямо помутилось, я сам чувствую, что это я просто не в себе.

— Ну это понятно. Оно и впрямь на тебя все сразу навалилось… Так бывает. Но ведь неудачи и утраты и раньше случались. А тебе и после них приходилось и радоваться, и смеяться, благодарить за что-то судьбу и называть себя счастливчиком, — Сёма вдруг оборвал себя и нахмурился. — Я, наверное, допустил ошибку. Надо было предупредить вас, что Всемуконец может действовать таким образом.

— Нет-нет, — Саша покачал головой, — ты правильно делаешь. Насколько я понимаю. Невозможно все предусмотреть и от всего предостеречь. Но можно подготовить нас… ну, меня то есть… чтобы мне в случае чего не захотелось покончить разом со всем. Чтобы хотелось выйти из этого безумия и жить дальше. И петь.

Он взялся за пустой стакан, зачем-то заглянул в него и завертел головой в поисках чая. Сёма поднялся, подошел к тумбочке, где стоял чайник, и взвесил его в руке, проверяя, есть ли там вода. Старомодные стаканы с подстаканниками и сахар-рафинад — как в поезде, в детстве, когда Саша ездил с родителями на море. Он был совсем маленьким, и море запомнил плохо, а поезд — хорошо, во всех деталях. Почему-то всегда запоминаются мелочи.

— Я вот только не понимаю, — Саша повысил голос, чтобы заглушить шум закипающей воды, — зачем он подталкивал меня к тому, чтобы расправиться с тобой? Ведь я ничего не могу тебе сделать. Ну смешно же! То есть не смешно, а нелепо, я хочу сказать.

— Не так уж нелепо. Если б нам с тобой случилось померяться силой теперь, я бы не поручился за исход схватки. Но дело даже не в этом. Я бы просто не смог отразить удар. Не успел бы. И не захотел бы.

— Это как?

— Я бы не поверил, что ты или кто-то другой из вас на это способен. Не верил бы до самого конца. И понял бы слишком поздно, чтобы сопротивляться. Да я бы и не сопротивлялся. Зачем мне все остальное, если я потеряю вас? Это само по себе разрушительно для меня. Это и для обычного человека тяжело, а я в этом отношении куда уязвимей. Если для демона хаоса губительна музыка и гармония, то для меня смертельно… как бы это назвать…

— Предательство?

— Разрыв живых связей. Это моя суть, я их создаю и живу только в них. Мы с ним оба в общем-то существа хрупкие и нежные. И от неправильного обращения чахнем, сохнем и дохнем. Но, думаю, в этом отношении я в полной безопасности. Вряд ли кто-то из вас…

— Ни за что, — сказал Саша. — Такого никогда не будет. Это невозможно.

— Невозможно. Я не сомневаюсь.

Чайник щелкнул и отключился. Стало тихо, только привычно тикали невидимые часы. Интересно, сколько времени?

— Слушай, а что ты тут делаешь? — спросил вдруг Саша. — Я-то думал, тут никого нет, просто хотел проверить, на месте ли дверь…

Он замялся и умолк. Собственные сомнения казались ему теперь нелепой фантазией. Сёма неожиданно растерялся и опустил рыжеватые ресницы то ли в напускном, то ли в неподдельном замешательстве.

— Хотел разъяснить один вопрос. Но это пока преждевременно, не надо торопиться. Возможно, нас поджидает сюрприз. Не уверен, что для всех одинаково приятный, но забавный.

— И ты мне конечно не скажешь?

— Ну… разве что намекну, — Сёма заговорщически стрельнул глазами по сторонам, словно опасаясь незримых свидетелей. — Возможно, что скоро…

Затрезвонил телефон, и Сёма, не договорив, полез за ним в карман.

— Да? Что? Как это?..

В трубке определенно звучал женский голос, очень звонкий и эмоциональный, он не то что-то требовал, не то сердился, не то умолял. Саша отвернулся и загремел костылями, чтобы ненароком не подслушать чужой разговор, потому что недостойное желание уловить хотя бы пару слов было очень сильным.

— Да нет же, нет, — говорил Сёма. — Погоди, послушай… Да честное слово! Да! Абсолютно! Ну зачем мне тебя обманывать…

Саша перестал греметь и принялся осторожно вставать. Кажется, ему все-таки пора домой.

— Да послушай же… Сейчас он тебе сам скажет! Да, тут, я тебе с самого начала пытаюсь… Вот, держи его.

Саша изумленно оглянулся и с опаской взял протянутый ему телефон.

— Да?

— Саша! Ну ты, блин, ну вообще! Ну разве так можно, а?

Полина! Плачет, что ли? Или просто взволнована?

— Я тебе весь вечер звоню! Ты где вообще?

— Весь вечер? Ой… ой, Полин, я же звук отключил и забыл включить обратно…

Не переставая говорить, Саша достал собственный телефон и с ужасом убедился, что действительно забыл включить звук. Пятнадцать новых сообщений и восемнадцать неотвеченных вызовов.

— Полин, ну прости, совсем из головы вон!

— Я Ване позвонила, — Полина все-таки действительно всхлипывала. — Он говорит, ты ногу сломал… или не сломал… я не поняла… А ты не отвечаешь! Я билет покупаю, а там рейсы только на утро…