Наказанные народы - [51]

В 1940 г. в Калмыкии насчитывалось 302 школы всех типов, с числом учащихся 45.357. Получили среднее специальное и высшее образование 1628 человек и вне пределов автономии — 160[362].

Со времени же ликвидации Калмыцкой АССР и до ее восстановления количество учащихся сократилось почти в два раза, число школ — на четверть и число учителей — на 16 %[363].

За 14 лет депортации было выпущено из педагогических учебных заведений около 450 учителей калмыцкой национальности[364]. Цифра эта не маленькая. Очевидно, в это число включены также и учителя, окончившие педагогические училища, т. е. получившие среднее образование. В «Очерках…» приводится длинный список окончивших высшие и средние специальные учебные заведения за годы изгнания и дискриминации.

Подсчет этого списка показывает, что речь идет всего лишь о 52 лицах[365].

Со времени возвращения калмыков многое было сделано для восстановления образования, учреждений культуры, здравоохранения, включения представителей калмыцкой национальности в государственные и партийные органы. Ожила калмыцкая литература, печатное дело, успешно развиваются науки.

Были предприняты всевозможные меры, чтобы изгладить из памяти народной годы изгнания и произвола.

Насколько болезненна тема спецпоселения, свидетельствует тот, например, факт, что на юбилейной сессии Верховного Совета Калмыцкой АССР, посвященной 40-летию установления советской власти в Калмыкии, 29 октября 1960 г. ни в официальном документе, ни в приветственных речах ни разу не было упомянуто о трагическом событии последних дней декабря 1943 года. Лишь один из выступавших, секретарь Кабардино-Балкарского обкома КПСС Х. И. Хутуев, позволил себе напомнить об этой трагедии в приличествующей случаю форме:

Ваш праздник — наш праздник… Путь, пройденный калмыцким народом, не всегда был легок. На его историческом пути были горе и печали. Мы знаем, какие бураны в течение столетий пролетали над мирными калмыцкими кибитками, стремясь разорить их и погасить огонь родного очага[366].

Спустя несколько лет Х. И. Хутуев напишет кандидатскую диссертацию, в которой расскажет о жестоком, бесчеловечном режиме спецпоселения. Увидит ли эта работа Когда-нибудь свет?

Восстановление Чечено-Ингушской АССР

С наибольшими трудностями происходило возвращение чеченцев и ингушей как из-за многочисленности, так и в связи с их непреклонной решимостью поселиться в своих родных жилищах. Осложняло положение довольно плотное заселение территории, на которой ранее проживали чеченцы и ингуши, переселенцами из других областей и республик, осуществленное с 1944 г.

Переселение чеченцев и ингушей было решено растянуть на 4 года и производить его небольшими группами[367]. Был создан организационный комитет по возвращению под председательством М. Г. Гайрбекова (позднее — председатель Совета Министров ЧИ АССР). Прибывало же гораздо больше семей, чем планировалось. Это вызывало осложнения и инциденты, связанные как с проблемой жилья, так и с резким обострением межнациональных отношений на территории Грозненской области и в Северной Осетии.

В 1957 г. планировалось возвращение в г. Грозный 450 семей, прибыло 2692[368]. Всего в 1957 г. возвратилось 48 тысяч семей. Но одноквартирных домов было подготовлено лишь 33 тысячи. В 1957 г. на нужды переселенцев было потрачено около 500 млн. рублей[369] (в старом исчислении).

Значительная часть этих средств ушла на создание 11 совхозов с животноводческим уклоном[370].

Индивидуальная помощь возвращавшимся семьям кажется по сравнению с теми материальными потерями, которые понесли чеченцы и ингуши при насильственном переселении, не очень значительной: долгосрочный кредит каждой семье в размере одной тысячи рублей на строительство домов, до 300 руб. — на ремонт домов, 150 руб. — на приобретение коров (в новом исчислении). В год возвращения семья освобождалась от уплаты налога и поставок сельскохозяйственных продуктов. Одновременно снимались недоимки по прежнему месту жительства. Незначительные суммы (до 50 руб.) выдавались в качестве безвозмездного пособия.

Первый год возвращения был особенно напряженным. В ряде районов автономии мало обращалось внимания на трудоустройство вновь прибывших, медленно развертывалось жилищное строительство. В запущенном состоянии, согласно официальным отчетам, находилась культурно-массовая работа[371]. Особенное беспокойство вызывало у местных руководителей «недостаточная пропаганда дружбы народов». В середине июля 1957 г. обкомом КПСС и Оргкомитетом было принято специальное решение в связи с неудовлетворительным обеспечением возвращающихся жильем[372].

Трудно было урегулировать отношения между чеченцами и ингушами и переселенцами, обживающимися на их земле. Возвращение чеченцев и ингушей было принято местным населением, говоря мягко, без особого восторга.

Например, в Междуреченском (Шалинском) районе из 400 семей (669 человек трудоспособных), прибывших на 1 февраля 1957 г., только 10 семей было принято в колхозы и 21 человек устроен на работу на предприятия и в учреждения[373].

Но меры по осуществлению над возвратившимися идеологического влияния принимались энергичные. Со второй половины июля 1957 года начала выходить республиканская газета «Ленинский путь» на чеченском языке и газета «Свет» на ингушском. В сельской местности было прочитано лекций и проведено бесед о дружбе народов более 10 тысяч