Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - [61]

. Но это решение касается лишь «будущих переселений», на уже существующие случаи совместного проживания в одной комнате посторонних лиц разного пола[643] данное постановление не распространяется. И заметим, что, даже будучи юридически зафиксированным, данное положение в реальности исполняется плохо. В последующие годы, несмотря на выход целого ряда постановлений, запрещающих вселение на одну жилплощадь неродственников: а) постановление 1926 года «Об ограничении принудительных уплотнений и переселений в квартирах»^[644]; б) Циркуляр НККХ и НКЮ № 150 от 10 августа 1932 года «Об усилении борьбы с нарушениями и извращениями советских законов в области жилищных прав трудящихся»^[645]; в) Циркуляр Прокуратуры Республики № 180 от 26 сентября 1932 года «О недопущении принудительного изъятия местными органами жилой площади в домах РЖСКТ»[646]; г) Инструкция НККХ и НКЮ № 38 от 29 января 1934 года «О порядке изъятия излишков жилой площади»[647] — это явление наблюдается, потому что и администрация предприятий и учреждений, и местные власти продолжает подселять в одно помещение посторонних друг другу лиц. Несмотря на все предписания центральной власти, которая и через восемь лет (в 1934 году) не перестает твердить о недопустимости подобного положения дел: «Не могут быть изъяты (...) отдельные комнаты, если в результате их изъятия пришлось бы поместить в одной комнате лиц разного пола (кроме супругов и детей до 10 лет)»[648]. Подобное вселение продолжается и продолжается, принуждая центральную власть неустанно повторять тезис о недопустимости вселения в одну комнату чужих друг другу мужчин и женщин: «Вселение в занимаемую женщиной комнату постороннего ей мужчины с обязанием последнего поставить перегородку или драпировку (...) запрещено законом»^[649]. Но говорится одно, а делается — другое.

После принятия Инструкции «О выселении граждан из занимаемых ими помещений»^[650] и декрета «Об условиях и порядке административного выселения граждан из занимаемых ими помещений»[651] административные органы предприятий и учреждений настолько активно начинают исполнять предписания власти, и так массово осуществляют выселение посторонних лиц (при котором людей принуждают покидать муниципализированное жилище и фактически выгоняют их на улицу), что это вызывает большие неудобства для местных исполнительных органов, на плечи которых ложится весь комплекс проблем, возникающих вследствие увеличения числа бездомных. Власть вынуждена даже несколько отступить от своих жестких предписаний — в 1927 году, в развитие постановления ВЦИК и СНК (от 1926 года) «Об условиях и порядке административного выселения граждан из занимаемых ими помещений»[652], принимается постановление ВЦИК и СНК РСФСР «Об изъятии для города Москвы и Московской губернии из постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 14 июня 1926 года «Об условиях и порядке административного выселения граждан из занимаемых ими помещений»[653]. В нем несколько смягчены жесткие требования постановления о «выселении без предоставления жилой площади». Здесь указано, что лица, относящиеся к категории «трудящихся», могут быть «выселены без предоставления жилой площади лишь в самых крайних случаях, при наличии настоятельной необходимости в подлежащем освобождению помещении»[654]. Но, подчеркнем, во-первых, послабление касается лишь Москвы и Московской губернии, для остальной части территории РСФСР буква закона остается неизменной. А, во-вторых, определение «крайнего случая» отсутствует, что дает органам власти право самим определять, наступил он уже или еще нет.

И, что самое важное, даже это «изъятие» не меняет основной стратегической линии власти — ведомственное жилище остается средством управленческого воздействия на работников данного ведомства и усиливается в этой функции. Оно предназначено для целенаправленного использования и повседневно практически используется для упрочения власти администрации, укрепления порядка на производстве, усиления роли трудо-бытовых коллективов. Исходя из этого, комиссариатам, имеющим по нескольку прикрепленных к ним домов, предоставляется право концентрировать всех не связанных с комиссариатом лиц в одном или нескольких домовладениях путем переселения^[655]. А Московскому Совету постановление предписывает: при составлении плана жилищного строительства на 1927/28 бюджетный год предусмотреть необходимость размещения до двух тысяч человек, выселяемых в административном порядке, согласно постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 14 июня 1926 года, а также «предусматривать (...) ежегодную потребность в жилой площади для лиц, подлежащих административному выселению (...) с тем, чтобы окончательно этот вопрос был разрешен в течение трех лет»^[656].

Все эти годы власть продолжает неодинаково относиться к тем, кого она рассматривает как социально близких, и к тем, кто ей социально чужд. Например, они получают совершенно разные права в отношении жилищной кооперации. Так, согласно «Инструкции о выборах в жилтоварищества» (1926 год) избирательное право в жилищных товариществах имеют: а) рабочие и служащие всех видов и наименований; б) красноармейцы, милиционеры, пожарные и т. д.; в) учащиеся, состоящие на госстипендии; г) ремесленники и кустари; д) лица свободных профессий, кроме торговых и коммерческих посредников, не состоящих на службе в государственных и кооперативных предприятиях; е) инвалиды труда и войны; ж) безработные, зарегистрированные на Бирже труда; з) члены трудовых артелей и промысловых кооперативов, зарегистрированных во Всекопромсоюзе; и) домашние хозяйки, обслуживающие лиц, пользующихся избирательным правом