Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - [40]

Что касается всех остальных категорий жильцов Инструкция фиксирует жесткую позицию — признает сохранившими силу положение ст. 2 постановления СНК от 6 сентября 1922 года^[393] об обязательном выселении в административном порядке из домов, закрепленных за предприятиями и учреждениями, всех лиц, «не связанных или потерявших связь с данным предприятием или учреждением»^[394]. Инструкция подчеркивает, что выселение производится в течение семи суток и при этом выселяемым не предоставляются ни финансовое вспомоществование, ни транспортные средства для переезда[395]. При отказе выселяться (или задержке) выселение производится принудительно, силами милиции. Инструкция возлагает на местную власть обязанность предоставить выселяемым какое-либо жилище. Но когда власть этих обязанностей не исполняет, что в тот период было почти повсеместным явлением, это не отменяет выселения.

Глава 16 ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ ЖИЛИЩНАЯ КОМИССИЯ

Передавая дома, доведенные обстоятельствами до аварийного состояния, лицам, готовым взять на себя заботу о них, власть делает это не без собственной выгоды — при возврате домов 10 % полезной площади поступает в распоряжение жилищных органов.

Принудительное изъятие этих 10 % «натурального жилищного налога» является поводом появления на свет своеобразного административного органа — Чрезвычайной Жилищной Комиссии (ЧЖК)^[396]. Создается она «в виду переживаемого острого жилищного кризиса в столице» и утверждается в очень зловещем руководящем составе: «Утвердить постановление Президиума Московского Совета о создании Чрезвычайной Жилищной Комиссии в составе: председатель т. Ягода; члены комиссии — т.т. Богуславский (Президиум Московского Совета); Бюляков (Народный Комиссариат Внутренних Дел); Березин (Государственное Политическое Управление); Козлов (Центральный Жилищный Отдел) и Левитин (Отдел Управления)»^[397].

ЧЖК не только названием напоминает другую комиссию — Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией (ВЧК). Она получает столь же неограниченные права, но только в иной сфере и обращены они, прежде всего, на «возвращение жилища». Дело в том, что после революции многие жилые дома оказались занятыми возникшими советскими учреждениями. Так, например, в 1921 году в Москве и Ленинграде под советскими учреждениями оказалось занято 18 % жилых строений, что соответствовало 30 % всей наличной жилплощади. В провинции этот процент был еще большим — в Саратове бюрократия заполнила 32 % жилищного фонда, в Казани — 45, в других губернских городах — 25, в уездных — 30, в поселках до — 70 %[398] И этим потребность в площади не исчерпывалась. Советские, партийные, хозяйственные, учебные и прочие учреждения постоянно расширялись, возникали новые. Они требовали все новой и новой площади.

Пример — обращение Президиума 4-го Политехникума в Отдел Управления Петросовета от 10 июня 1921 года с просьбой о предоставлении ему помещения в доме № 5 по ул. Красных Зорь (бывший особняк Витте): «Ряд обособленных, коридорной системы, светлых и достаточно обширных комнат, вполне удовлетворяющих требованиям к аудиториям; наличие сухого светлого полуподвального помещения, где возможно оборудовать мастерские и достаточное количество служебных помещений»^[399]. Для того чтобы разместить в данном доме Политехникум, нужно выселить живущих в нем людей. Это непросто, но ведь еще более непросто подобрать для учебного заведения подходящее помещение. Процессы человеческого бытия более «гибки» и мобильны, легче приспосабливаемы к размерам помещений, нежели производственные процессы (например, учебный процесс). Поэтому советской власти, в конечном счете, для проживания людей проще найти приемлемое помещение, нежели для размещения школы, больницы, театра, спортивной секции, библиотеки, клуба и прочего. Поэтому в споре с учреждениями и организациями за помещение люди значительно чаще оказываются в проигрыше.

Власть в условиях усиливающегося жилищного кризиса периодически предпринимает попытки уплотнить учреждения с целью высвобождения некоторой части жилой площади для заселения нуждающимися. Так, например, в Москве в начале 1921 года эту работу пытались осуществить сразу три комиссии — Комиссия по разгрузке Москвы[400], Жилищная Комиссия по демобилизации и Комиссия по использованию жилищ при Московском Совете.

Самой «старшей» из них была Комиссия по использованию жилищ, она была сформирована при Московском Совете еще в 1918 году[401] под названием Особой Центральной Жилищной Комиссии и призвана была осуществлять контроль за распределением жилых помещений и выселять из города «паразитические» элементы: «В целях правильного распределения свободных помещений (как жилых, так и складочных) в г. Москве и окрестностях, в радиусе 25 верст и обеспечения трудящихся здоровыми помещениями — учет и распределение свободных помещений (домов, особняков, комнат, торговых помещений и т. п.) производится исключительно Жилищно-Земельным Отделом Московского Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов при участии Жилищных Комиссий Районных Советов, а равно уездных Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов указанного района. Для контроля над распределением и уплотнением помещений и для организации выселения из города паразитических элементов СНК постановил образовать Особую Центральную Жилищную Комиссию»