Наивный человек среднего возраста - [27]

Профессор отпивает немножко кофе из чашки и, не поднимая от неё глаз, тихо отвечает:

— Да, но не могу.

— Не знаю, нужно ли мне напоминать вам, что организации, которые вас принимали, оказались весьма щедры к вам. Не говоря уж о том, что вы там сделали многообещающие заявления.

— Действительно, излишне мне об этом напоминать, — замечает мой собеседник. — У меня хорошая память. Но, к счастью, кроме памяти у меня есть и рассудок.

Он снова делает глоток кофе и, наконец, решается, посмотреть на меня.

— Вот что, господин советник, я допускаю, что говорил какие-то глупости. Однако это не значит, что я должен делать глупости. Так что не пытайтесь меня ни соблазнять чем-то, ни запугивать…

— Вы чересчур драматизируете положение, — стараюсь я успокоить его.

— Ничуть. Просто я знаю ваши методы. И отличие сознаю, что виноват. Ваши люди действительно показали мне многое и много наобещали, и у меня закружилась голова. Но сейчас в голове у меня прояснилось…

— Не сомневаюсь, не сомневаюсь…

— Я хочу жить спокойно, господин советник. И именно поэтому я никогда больше не приму приглашения поужинать с вами ни здесь, ни где-нибудь в другом месте…

* * *

— Это стена! — произношу я с досадой, уставясь на обшарпанную стену перед окном. — Повсюду натыкаешься на стену!

— Хорошо, что вы это уже поняли, — бурчит за моей спиной Бенет. — Теперь вы лучше сможете оценить то немногое, чего нам удалось добиться до вашего приезда.

— Ничего вам не удалось добиться, — резко обрываю его я с той же досадой, поворачиваюсь спиной к окну и подхожу к столу. — Ничего, кроме мелочей, не имеющих практического значения. Адамс совершенно прав: к чему столько усилий, чтобы получить сведения, которые центр обработки информации получит путём анализа текущей печати…

— А вы, я вижу, были на консультации у Адамса! — насмешливо восклицает мой помощник.

— Был. И внимательно его послушал. Более того, я остался доволен своим осмотром. А вот вам и диагноз!

С этими словами я достаю из стола две страницы написанного от руки текста и подаю их Бенету.

— Прочтите и, если есть чем, дополните. Наш друг действительно болтает больше, чем надо, и достаточно неосторожен, так что полученный материал годится в качестве первого сигнала. А в скором времени, — надеюсь, последуют и другие.

— Попробовать можно, — отвечает несколько скептически Бенет и кладёт листочки в карман.

Мой взгляд падает на лежащий на столе последний номер «Вашингтон пост», я беру в руки газету:

— Вот, послушайте: «На встрече стран — членов СЭВ…» и т. д. и т. п. А вот: «Были обсуждены и некоторые другие представляющие взаимный интерес вопросы». Точка. Вот эти-то «некоторые другие вопросы» нас и интересуют, дорогой Бенет, а не те, о которых пишет «Вашингтон пост»! — Я бросаю газету на стол и добавляю: — Этот тип прав. Мы можем существовать только в том случае, если способны получить информацию, которую невозможно достать другим путём.

— Могу вам сразу сказать, у кого есть эта информация, — бурчит мой помощник.

— У кого? У Председателя Совета Министров?

— Именно.

— Вы не слишком остроумны. И не слишком осведомлены. Если хотите, этой информацией или хотя бы частью её владеют более мелкие фигуры. Задач, в общем, две: разыскать одну из таких фигур и найти подход к ней.

— Эти задачи хождением по редакциям вы не решите.

— Да, на культурном фронте пока не везёт, — признаюсь я. — Но подобные посещения — дело не лишнее, во всяком случае как способ легализоваться. Советник по культуре должен заниматься и культурной деятельностью. Что касается остального, то я вам уже сказал, что я из тех игроков, которые играют, пока не перестанет идти плохая карта.

— Мне пока ещё не везёт, — уныло сообщает Бенет. — Вчера Адамс опять меня обыграл.

— Однако ничто не мешает нам перебраться на какой-то другой участок деятельности, — рассуждаю я вслух, пропуская мимо ушей его жалобы. — Например, торговый. Какие у вас отношения с торговым представителем?

— Нормальные. Он помогает чем может.

* * *

Торговый представитель — один из тех общительных и непритязательных людей, чья главная забота ни с кем не портить отношения и плавно продвигаться по службе. А люди этого сорта всегда чутко относятся к нашей организации, они знают, что иначе она может доставить массу неприятностей.

Он принимает меня с обычной для торгового представительства щедростью — отличные голландские сигары, старое шотландское виски и миндаль, правда, неизвестного происхождения, и, к сожалению, тоже старый.

— Понимаю, что вам нужно, — участливо отвечает он, выслушав меня. — Но ассортимент у нас сегодня очень бедный.

— Ну, если и вы начнёте жаловаться, — добродушно возражаю я, осторожно втягивая в себя немного дыма толстой сигары.

— Раньше у нас было несколько подходящих людей, но постепенно их выследили и уволили, — объясняет торгпред.

Он крепче сжимает зубами сигару и задумывается.

— Нет, сейчас ничего подходящего не вижу, — наконец отрицательно качает он головой. И, прочтя на моём лице отчаяние утопающего, торопится бросить мне спасательный круг.

— Придётся мне пожертвовать Савовым…

— Кто этот Савов?

— Тот, кто вам нужен. Только он и мне страшно необходим. Я его берёг на крайний случай.