Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - [85]

ИОАНН, ЕПИСКОП СЕНЕСКИЙ.

«Адресовано месье Демаре,

министру и генеральному ревизору финансов, Париж.»

Данное письмо является наглядным подтверждением того, что Делиль был не заурядным самозванцем, а человеком исключительной хитрости и ловкости. Епископа явно обманула ловкость рук Делиля, и когда однажды его первоначальное недоверие было сломлено, он проявил такую склонность к самообману, какой, вероятно, не ожидал от него даже Делиль.

Его вера была столь сильной, что он сделал заботы своего протеже своими заботами и старался отвести от него подозрения. Однако Людовика и его министра, похоже, настолько ослепили радужные прогнозы епископа, что алхимику был тотчас же выслан третий пропуск, или охранное свидетельство, в котором король приказывал ему незамедлительно прибыть в Версаль и провести публичный эксперимент с использованием его масла и порошка. Но это не входило в планы Делиля. В провинциях он был важной персоной и настолько привык к повсеместной раболепной лести, что не испытывал желания променять ее на точную идентификацию своего статуса при дворе монарха. Под тем или иным предлогом он откладывал путешествие в Париж, несмотря на настоятельные просьбы своего доброго друга епископа. Последний, давший слово министру и поклявшийся честью, что убедит Делиля поехать, начал испытывать тревогу, поняв, что не может сломить упрямство сей персоны. Епископ увещевал его более двух лет и каждый раз слышал в ответ, что имеющегося порошка недостаточно для поездки, или что тот недостаточно долго подвергался воздействию солнечных лучей. В конце концов его терпению пришел конец, и он, опасаясь падения собственного авторитета в глазах короля из-за дальнейших проволочек, попросил его в своем письме издать lettre de cachet[179], на основании которого в июне 1711 г. алхимик был арестован в замке Ла-Палю и уведен для заключения в Бастилию.

Жандармы знали, что арестованный предположительно является счастливым обладателем философского камня, и в пути сговорились убить и ограбить его. Один из них сделал вид, что соболезнует злоключениям философа, и предложил ему совершить побег, пока он (жандарм) будет отвлекать внимание сослуживцев. Делиль не скупился на благодарности, не догадываясь о подстроенной ему западне. Его вероломный «друг» сообщил другим жандармам, что жертва попалась на удочку, и было решено позволить Делилю побороться с одним из них и побороть его, пока остальные будут находиться на некотором расстоянии. Затем они должны будут погнаться за ним и выстрелить в сердце, а после изъятия у трупа философского камня отвезти его в Париж на телеге и сообщить месье Демаре, что арестант пытался бежать и сумел бы это сделать, если бы они не открыли по нему огонь и не застрелили его. В удобном месте план был осуществлен. По сигналу «дружественного» жандарма Делиль побежал, а другой жандарм прицелился и прострелил ему бедро. На звук выстрела тут же сбежались крестьяне, помешав жандармам таким образом добить его согласно их плану, и Делиля, тяжело раненного и истекающего кровью, привезли в Париж. Он был брошен в Бастилию и упорно срывал с себя бинты, накладываемые хирургами на его рану. Он больше никогда не вставал с постели. Епископ Сенеский навещал его в тюрьме и обещал ему свободу в обмен на превращение определенного количества свинца в золото в присутствии короля. У несчастного больше не было подручных средств для обмана: у него не было ни золота, ни тигля с двойным дном или полой палочки, в которые это золото можно было бы спрятать. Он, однако, не захотел признаться в мошенничестве, а просто сказал, что не знает секрета изготовления порошка для нанесения на поверхность металлов, некоторое количество которого он получил от одного итальянского философа и истратил без остатка на различные трансмутации в Провансе. Он влачил жалкое существование в Бастилии семь-восемь месяцев и умер от последствий ранения на сорок первом году жизни.

Альбер Алюи (Albert Aluys)

Сей претендент на владение философским камнем был сыном от первого брака женщины по фамилии Алюи, с которой Делиль познакомился в начале своей карьеры на придорожном постоялом дворе и на которой он впоследствии женился. Делиль заменил ему отца и наилучшим доказательством своей заботы о пасынке счел обучение его мошенническим приемам, вырвавшим его самого из мрака безвестности. Юный Алюи был способным учеником и быстро освоил весь алхимический жаргон. Он со знанием дела рассуждал о поверхностных контактах, осаждениях металла из раствора, возгонках, эликсире жизни и универсальном растворителе, а после смерти Делили провозгласил, что этот великий адепт передал свой секрет ему и только ему. Мать помогала ему обманывать людей, надеясь, что им обоим удастся, согласно истинно алхимической моде, прицепиться к какому-нибудь богатому простофиле, который содержал бы их в роскоши, уповая на золотые и серебряные горы. Судьба Делиля никак не стимулировала их дальнейшее пребывание во Франции. Да, французы по-прежнему верили, что он был великим мастером, и были весьма склонны поверить сказкам о юном адепте и переданной ему тайне, но Бастилия требовала новых жертв, и Алюи с матерью со всей возможной поспешностью бежали из страны. Они несколько лет путешествовали по континенту, живя за счет легковерных богачей и время от времени проделывая успешные «трансмутации» с помощью тиглей с двойным дном и тому подобных ухищрений. В 1726 году Алюи без матери, которая, видимо, к тому времени уже умерла, находился в Вене, где познакомился с герцогом де Ришелье, в то время послом французского двора. Он ввел сего дворянина в полное заблуждение, «превратив» несколько раз свинец в золото и даже заставив посла собственноручно «превратить» «железный» гвоздь в серебряный. Герцог впоследствии хвастался Ленгле дю Френуа своими достижениями на алхимическом поприще и сетовал, что ему не удалось узнать секрет драгоценного порошка, с помощью которого он добился успеха.