Награда - [5]

— Мне нужно ее найти! — лихорадочно пробормотала Гаэль.

— Не нужно! — отрезала тяжеловесная женщина, грубо ее встряхнув. — Оставь это! Тебе не позволят ее увидеть!

— Как они могли?..

Гаэль давилась рыданиями, но кухарка, которая всегда была так к ней добра, подтолкнула ее к двери:

— Они евреи. Забудь, что ты их знала, и уходи, пока не поздно!

Она вытолкала девушку за дверь и заперлась, а Гаэль, спотыкаясь, слетела со ступенек, схватила велосипед и, потрясенная случившимся, страшно встревоженная за подругу, поехала в школу. Жандармы обращались с Фельдманами как с мусором: побросали в кузов грузовика и увезли. И Гаэль понятия не имела куда.

Ее так потрясло случившееся, что она по пути в школу дважды упала с велосипеда, разорвала платье, поцарапала руку, ушибла колено и в результате опоздала на уроки. Выглядела она ужасно.

— Что это с тобой? — спросил мальчишка, которого Гаэль терпеть не могла, когда вошла в класс, прихрамывая и словно в тумане.

— Упала с велосипеда по пути в школу.

Девушка решила не говорить, что случилось на самом деле: отныне никому нельзя доверять — все изменилось в один миг.

— Где Ребекка? — не унимался мальчишка, когда она попыталась его обойти.

Гаэль не хотела отвечать, но все же, не оборачиваясь, буркнула, чтобы отвязался:

— Не знаю. Может, заболела.

«Или мертва», — подумала Гаэль, и ее накрыла очередная волна ужаса. Она должна найти Ребекку, что бы ни говорила кухарка. Где бы ни содержали ее семью, она их найдет!

Гаэль не помнила, как высидела все уроки, а потом схватила велосипед и помчалась домой. Проезжая мимо дома Фельдманов, она видела, как солдаты под руководством офицера носили сундуки и чемоданы. Немцы перебирались в дом! Надо было срочно разыскать отца. Он как раз возвращался из конюшни, ведя на поводу хромую лошадь.

Гаэль рассказала ему обо всем произошедшем сегодня утром, и отец, хмурясь, резко спросил:

— Кто-то тебя видел там? Я имею в виду солдат.

— Нет. Я подождала, пока они уедут.

О том, что Ребекка видела ее, что на мгновение их взгляды встретились, прежде чем ее бросили в грузовик, Гаэль решила не говорить.

— Потом я поговорила с кухаркой, но она не знает, куда их увезли.

— В лагерь для интернированных, — уверенно бросил отец, хотя Гаэль видела, что он тоже потрясен.

Он чего-то в этом роде и боялся. Слышал, что такие истории случались в Париже, но в Лионе и его окрестностях ничего подобного не было. Но если начали забирать таких людей, как Фельдманы, значит, началась массовая акция, и ни один еврей не может чувствовать теперь себя в безопасности.

— Я запрещаю тебе возвращаться в тот дом или пытаться выяснить, где Ребекка. Ты больше не должна не только видеться с ней, но и расспрашивать про нее: тебе все равно ничего не скажут и это опасно.

— Я должна найти ее, папа, — жалко пролепетала Гаэль.

— Не сметь! — завопил отец. — Немедленно иди к себе!

Гаэль с плачем вбежала в дом и, закрывшись в спальне, бросилась на кровать. Перед ее мысленным взором то и дело возникала леденящая кровь сцена.

Этим вечером точно так же была с ней строга и мать. Ни о какой дружбе не может идти и речи, все кончено. Если Гаэль начнет искать Ребекку, то навлечет беду на всю семью.

— Пообещай, что не станешь даже пытаться! — твердила бледная, измученная мать.

Она не слишком хорошо знала Фельдманов: так, встречались на школьных мероприятиях, — но ей было очевидно, что признавать знакомство с ними опасно. И если их забрали, разумно предположить, что теперь они в лагере для интернированных, где держали евреев, а может, и в концлагере где-нибудь в Германии. Также ходили слухи, что худшее еще впереди.

Гаэль не хотела спускаться к ужину, но родители настояли на своем, и она села за стол, хотя съесть так ничего и не смогла. На следующий день в школе занятий не было, поэтому она осталась в постели. Ребекка не выходила у нее из головы, а два дня спустя Гаэль случайно услышала, как двое арендаторов отца толковали о евреях, арестованных неделю назад и отвезенных в лагерь Шамбаран во Вьене, что в тридцати пяти милях к югу от Лиона и одиннадцати — от Валансена. Гаэль чувствовала, что сам Господь хотел, чтобы она получила эту информацию. На следующий день она села на велосипед и, вместо того чтобы направиться в школу, почти два часа колесила по проселочным дорогам, пока наконец не увидела лагерь, о существовании которого раньше понятия не имела. Огромная территория была окружена высокой — где-то металлической, где-то деревянной — оградой. Внутри находились какие-то домишки и палатки, большой то ли сарай, то ли конюшня, куда входили люди с вещами. Среди них были мужчины, женщины и дети всех возрастов. Пленников охраняли вооруженные солдаты, но их было не так много, как она опасалась. Кроме того, Гаэль не заметила собак и караульных вышек, что само по себе уже вселило в нее надежду.

Она ехала по ухабистой тропе, и никто пока ее не заметил. Один раз узкая проселочная дорожка подошла совсем близко к ограде, и Гаэль остановилась на несколько минут понаблюдать за происходящим. И в этот момент — просто чудо! — она вдруг увидела Мишеля, одного из братьев Ребекки, и помахала ему. Он заметил, быстро подошел к ограде и спросил с потрясенным видом: