Наглое игнорирование - [186]

Тут на минуту возникло замешательство, потому как экипажи не были назначены.

Гаманн вздохнул, с неудовольствием отметив, что теряет хватку. Канцелярская работа чуть не похоронила навыки бравого танкиста. Но кто же знал, что так все сложится? По возможности спокойно, но внутренне нервничая, потому как русские уже прут к Праге и надо спешить, вместе с роттенфюрером разобрался по экипажам. Первый танк пошел с самыми молодыми – трое парней приставших последними и коротышка из караульной команды, второй танк – сам Гаманн, оба его сослуживца, прохвост с мешком документов и малый в черном мундире, не без облегчения перебравшийся под защиту брони. Кличка его оказалась ожидаемой – Руль. Остальные были шустро раскиданы по оставшимся средствам, а мотоцикл закатили в кузов грузовика, на него у Гаманна были особые планы.

Тронулись строго на север, чего подчиненные явно не ожидали и назначенный командиром головного танка молокосос даже переспросил:

— Дирекция на север?

— Ты все верно услышал, шарфюрер, и держи связь! Мы выберемся все вместе!

Первые минуты было немного странно снова стоять в люке, но тело помнило, рефлексы включились и неловкость пропала быстро. Передовая машина вышибла ворота и поперла по пустоватой улочке, следом пролязгал бронетранспортер, потом – грузовичок (тут Гаманн поморщился, надо было угонять тарантас побольше, взяли самый малозаметный, гибрид легковушки на четыре места и грузовичка с маленьким кузовом), кюбель – и прикрывая колонну мягко, словно пассажирский экспресс, тронулся танк гауптштурмфюрера.

На колонну никто не посмел нападать. Чехи старательно прятались в парадные и подворотни, видя немецкие машины, а у Гаманна руки чесались перестрелять эту сволочь. Но не было времени. Проезжали баррикады, в одном месте кто-то попытался обстрелять, но даже в машины пуля не попала. На самом выезде – баррикада из бревен и камней на манер галльской крепости за ней отделение очумевших сопляков.

— Вы куда? — растерянно удивился командующий ими молокосос лейтенант.

— Погибать со славой. А вы? — спросил с высоты танка Гаманн.

— Мы тоже. Возьмите нас в бой! — обрадовался придурок из пехоты.

— Увы, вынужден отказать, у нас свой приказ! — обрезал гауптштурмфюрер и колонна покатила навстречу русским. Растерянные балбесы остались позади.

— Очень надеюсь, чифтен, что ты знаешь что делать! — встревоженно шепнул Шаттерхенд, высунувшийся из соседнего люка.

— Ищи трупы и битые машины, — буркнул в ответ Гаманн и приказал Скормнику передать головной машине – на первом же повороте налево – уходить с дороги.

Очень скоро попалось требуемое – здесь авиация подловила обоз и помойная смесь завалила обочины. Смердело падалью от вздувшихся лошадей, ветерок гонял бумажки.

— Головной – стоп, всем следовать за мной! — приказал гауптштурмфюрер. И послушный приказу мехвод аккуратно скатился с дороги, объехал раздолбанную повозку, груду распоротых мешков с тряпками, аккуратно обогнул два полуодетых босых трупа у перевернутого кверху гусеницами тягача и встал, когда добрался до нескольких хилых деревьев, стоявших метрах в трехстах от полотна дороги.

— Шаттерхенд! Привести танк в вид пораженный, чтобы с дороги было видно – нас накрыли вместе с этими обозниками!

— Точно так, — бодро отозвался американский немец, а Гаманн уже распоряжался что куда ставить. Отдал свой бинокль самому глазастому, по словам Скромника, парню – веснушчатому и курносому, тот со сноровкой белки устроил себе наблюдательный пункт на дереве. А остальные поспешно, понукаемые гауптштурмфюрером, работали над тем, чтобы с дороги понятно было сразу – здесь угробили очередную колонну немецкой техники. Зрелище настолько ставшее обыденным, что даже и говорить не о чем. Привычный натюрморт в рамках пейзажа. Оба танка встали как можно более неровно, стволы орудий печально опустились вниз, Шаттерхенд паяльной лампой опалил борта и башни в понравившихся ему местах и Гаманн согласился, что даже метров с 50 это создает иллюзию пробоин и пожара, открытые люки, брошенные на броню тряпки – короче говоря, постарались. Только-только навели картинку – наблюдатель завопил:

— Колонна противника на 11 часов, удаление – полтора километра!

Экипажи мигом заняли места, пехота попряталась, кто куда. Тянущее нервы ожидание. Если русские обратят внимание на свежие следы гусениц и полезут проверять – получится, что сказали придурку-лейтенанту сущую правду. Скоро уже уши Гаманна уловили мерный гул. Ближе. Еще ближе. Шаттерхенд нежно гладил рукоятки наводки пушки. Мимо на полном ходу чертом проскочило несколько мотоциклов и три маленьких броневика. Подняли пыль. Гул сильнее. Очень хотелось высунуться по привычке из люка, чтобы оценить нормально ситуацию. Нет, нельзя. Ждать. Ждать. Русская здоровенная колонна въехала в обзорное поле приборов наблюдения. Автомашины. Одни груженые автомашины. Даже без охраны. Впереди одинокий грузовик, в кузове люди. И все. Тыловая часть, снабженцы. И нагло же едут! Руки зачесались устроить классический погром "Хорек в курятнике".

— Вот такое бы мне в прошлом году – замурлыкал мечтательно наводчик, которому тоже было видно это стадо четырехколесных баранов.