Наглое игнорирование - [188]

— Страна при расцвете имеет певцов – а в упадке остается только пыль, да начальство, в нашей ситуации еще и иноземное, — согласился в ответ проныра.

— Черт с ними, с песнями и хвалебными заметками в газете вперемешку с некрологами. Нам остался один рывок на свободу. Трусы к победам не идут! Пока у нас здесь порядок и перспективы. И встреча с командиром была удачей. Он – хорош, — отметил Шаттерхенд после чего дремлющий гауптштурмфюрер задумался ненадолго – это искренняя похвала или он как-то выдал свое пробуждение?

— Порядок бережет время. Все мы хороши, пока спим, — трезво оценил ситуацию Скромник. И Гаманн решил, что пора проснуться. Вроде как он сам себе будильник.

— Доложите обстановку, — приказал негромко.

Оказалось, что все неожиданно спокойно. Русские еще проезжали несколько раз, по внешнему виду – снабженцы снова. Танков, артиллерии – не отмечено. Внимания на немецкую рухлядь у дороги не обращали никакого.

— Это понятно, боевые части у них и раньше шли по основным дорогам, а тыловики пробирались по проселкам, это разумно и позволяет ускорить темп наступления, — кивнул Гаманн. Потом понизил голос и спросил про личный состав у Скромника. Особенно интересовали эти русские. Теперь они сидели по трем кучкам и не смешивались друг с другом. И даже на вид были разными – одни белобрысые, другие брюнеты, третьи почему-то смешанной масти, хотя привычных по пропаганде азиатов видно не было. Нашивки на мундирах были разными, но гауптштурмфюрер не разбирался в этих варварских формированиях.

Незнакомое все, хотя – явно СС. Поздние формирования, недавние, когда гребли под ружье кого попало. Отношение к русским у Гаманна было такое, как положено, как к ненужным дикарям, ошибке природы, от которой надо освободить предназначенные германскому народу жизненные пространства. Притом сейчас на них приходилось делать ставку в очень ответственной задаче. Жизнь давно отучила эсэсовца соваться куда-либо, не поняв предварительно – что там ждет. А поручить тонкое дело разведки ненадежным дегенератам очень не хотелось.

— Те, что слева – из новоделанной дивизии "Фрундсберг". В бою можно рассчитывать, но слабы на выпивку. Двое чернявых – из какого-то легиона, горцы с Кауказа. И пара белявых – прибалтийская двизия СС, — внятно обрисовал свои зания Скромник.

— Мне надо выслать разведку. Кого посоветуешь?

— Так бы лучше прибалтов. Но они плохо говорят по-русски, потому посылать их можно только под видом чехов. И еще они скучные, а для правильного поведения разведчики, представляющиеся чехами, должны радоваться встрече с советами-освободителями, это усыпляет бдительность. Я так понимаю – нужна русская униформа?

— Ты догадлив. От этой красоты мы должны будем избавиться навсегда, — Гаманн подергал рукав маскировочной куртки с пятнистым рисунком.

— Тогда лучше этих разгильдяев из "Фрундберга", — кивнул головой Скромник.

— Давай сюда всех шестерых, — гауптштурмфюрер решительно встал на ноги.

Когда две группы были отправлены в разные стороны – трое на мотоцикле налево, трое в кюбеле и водитель с пикапа – направо, Гаманн уточнил, почему его подчиненный перетасовал по какому-то своему расчету ранее определившиеся тройки?

— Там двое русских, белорус и трое украинцев. Им будет сложнее решиться удрать, если в группе не все свои, — уверенно заявил проныра.

— И как ты с ними разбираешься? Я всегда считал, что они все – русские, — удивился бывший ротный, нюхая вечерний воздух. Вместо свежести припахивало слащавой трупниной. Хорошо, меньше охотников сюда лезть.

— Племен там много, они отличаются все же друг от друга. Прибалты – из Эстляндии, а пара горцев – грузины из противотанковой бригады, она вся в Берлине осталась, а эти прохвосты вылезли как-то.

— Чем они отличаются?

— Как гуроны от семинолов, а ирокезы от могикан, чифтен. Один черт краснокожие грязные дикари и разбираться в их мелких отличиях смысла белому человеку нет, — тихо прояснил ситуацию Шаттерхенд. Он определенно повеселел и сейчас был весь на нервах, адреналин пошел в кровь.

— Эти белые все же, — допустил крамольную фразу Гаманн.

— А один черт – дикари. Но мы за ними присмотрим, чифтен, если ты имел это в виду. Если я правильно помню школьную историю – этот Фрундсберг был командиром наемников и был ими убит за задержку жалования. Здесь такого не повторится, чифтен, — многообещающе осклабился хищный Шаттерхенд.

— Пока они нам нужны.

— Все понял, чифтен. Прошу к столу, пора обедать и я уже приготовил кофе. Хотя вынужден отметить, что этот еще хуже, чем тот, который я варил в роте.

— Эрзац? — грустно спросил бывший ротный.

— Нет, чифтен, нормальный, но очень долго лежал. Ему нельзя храниться больше полугода, а этот куда старше. Но обед хорош, хотя и консервы.

— Кто хорошо кормит, тому хорошо служат! — вспомнил Гаманн любимую поговорку своего ротного старшины. Остальные двое из «Лейбштандарта» грустно усмехнулись, вспомнив славное время, когда все были здоровы и впереди была близкая победа.

— Утонул Хомячьи щеки в конце июля. Искупался в речке пьяным, картина написана акварелью. Одна форма и сапоги на берегу остались. Искали, да куда там, — вздохнул Скромник.