Нагие и мёртвые - [48]

— Ночью противник, по-видимому, предпримет атаки местного значения, — снова сказал он в телефонную трубку. — Свяжитесь со всеми подразделениями и передайте мой приказ удерживать занимаемые рубежи. Общее отступление недопустимо.

— Сэр? — послышался сомневающийся голос на другом конце провода.

— Если японцы смогут где-нибудь прорваться, пусть прорываются. Роты, которые окажутся на флангах любого прорыва линии фронта, должны во что бы то ни стало удерживать свои позиции. Я отдам под суд военного трибунала всякого офицера, который отступит со своей частью из тактических соображений. С противником, которому удастся прорвать нашу линию обороны, справятся резервные подразделения.

Такое решение генерала привело Даллесона в полное замешательство. По его, Даллесона, мнению, при сложившейся обстановке, если японцы предприняли бы ночью несколько мощных атак на вновь установившейся линии фронта, самым благоразумным было бы отвести войска на одну-две мили и попытаться таким образом продержаться до утра. Даллесон благодарил теперь бога за то, что генерал не спросил его мнения. Он сразу же решил, что генерал был прав, а он, Даллесон, ошибался.

— А как насчет меня? Я получу какое-нибудь подкрепление? — снова послышался голос Хатчинса с другого конца провода.

— «Электростанция» прибудет к вам в двадцать три ноль-ноль, — ответил генерал. — Вы распределите их между «Парагоном Редом» «Джордж» и «Парагоном Редом» «изи» в районах со следующими координатами: ноль семнадцать тридцать семь, четыреста тридцать девять пятьдесят шесть и ноль восемнадцать двадцать пять, четыреста сорок ноль шесть. — Каммингс диктовал координаты этих районов по памяти, представив себе тактическую карту боевой обстановки. — В качестве дополнительной поддержки я намерен послать вам усиленный взвод от «Парагона Еллоу» «шугэ». Его следует использовать на вьючных обозах и для связи по фронту с «Парагоном Уайтом», а позднее, возможно, и для огневой поддержки «Парагона Уайта» «бейкер» или «кэт». Мы решим это в зависимости от обстановки. Мой временный командный пункт на эту ночь будет здесь.

Теперь генерал принимал решения совершенно свободно и быстро, и они, как он полагал, были четкими и ясными. Более счастливым и довольным, чем в этот момент, Каммингс чувствовать себя не мог бы. Он положил трубку и задержал свой взгляд на Хирне и Даллесоне, как бы оценивая, какое он произвел на них обоих впечатление.

— Сегодня ночью придется много поработать, — пробормотал он.

Краем глаза Каммингс успел заметить, что присутствовавшие при разговоре капитан и рядовой артиллерийской батареи смотрели на него с благоговением. Весело улыбнувшись, он повернулся к Даллесону:

— Я пообещал Хатчинсу усиленный взвод. Думаю послать ему саперов и подрывников, но к ним необходимо добавить отделение из какого-нибудь другого взвода.

— Может быть, отделение из разведывательного взвода, сэр?

— Отлично, дадим из разведывательного, — согласился Каммингс. — А теперь подготовьте приказы на марш. И побыстрее, пожалуйста. — Он закурил сигарету и повернулся к Хирну: — А вы, лейтенант, позаботьтесь о койках.

Ни для чего другого Хирн в этот момент генералу нужен не был. Впрочем, единственным вкладом Даллесона в последовавший ночью бой явилось предложение добавить к саперно-подрывному взводу отделение из разведывательного взвода.

5

В момент, когда Минетта разбудил Рота заступать в караул, тому снилось, что он ловит бабочек на прекрасной зеленой лужайке. Рот проворчал что-то и попытался снова заснуть, но Минетта продолжал трясти его.

— Ну хорошо, хорошо, я встаю, — прошипел Рот сердито. Он повернулся, тяжело вздохнул, оперся на руки и колени и энергично потряс головой. «Сегодня стоять в карауле целых три часа», — подумал он с ужасом. Нахмурившись, Рот начал медленно натягивать на ноги ботинки.

Минетта ждал его в пулеметном окопчике.

— Знаешь, сегодня очень страшно, — прошептал он. — Я думал, что и не вернусь отсюда.

— Что-нибудь произошло? — спросил Рот.

Минетта пристально поглядел в темные джунгли, но, кроме проволочного заграждения на расстоянии десяти ярдов от пулемета, различить что-нибудь еще было невозможно.

— Мне показалось, что несколько японцев пробирались здесь, — прошептал он еще тише, — поэтому следи внимательно.

У Рота от страха подкашивались ноги.

— Ты уверен? — спросил он.

— Не знаю, — неопределенно ответил Минетта. — Артиллерия в течение двух последних часов ухает непрерывно. Наверное, где-то идет бой. — Он прислушался. — Вот погоди, слушай… — На расстоянии нескольких миль впереди прозвучал артиллерийский выстрел, а через некоторое время с этого же направления донесся глухой металлический звук разорвавшегося снаряда. — Бьюсь об заклад, что японцы где-то атакуют. Господи, наше отделение, наверное, попало в самую гущу этой заварухи.

— Я считаю, что нам повезло, — сказал Рот.

— Как сказать, — возразил низким голосом Минетта. — Стоять двойной срок в карауле — тоже хорошего мало. Подожди, сам увидишь. Три часа в такую ночь — не хватит никакого терпения. Мы ведь ничего не знаем, японцы могут прорваться. Ты еще не отстоишь своих часов, а они могут напасть на нас здесь. Ведь до линии фронта всего-навсего десять миль. А может, они вышлют патруль сюда?