Я думаю, что то же самое и в области литературы. Надо все‑таки, чтобы чувствовалась боль — если она есть, А что она есть, это несомненно.
Одни аресты и лагеря чего стоят!»
Всеволод Иванов приходит к умозаключению:
«Хотя и неуместны все пророки и прорицатели, особенно тогда, когда они сами не понимают, что делают. Тем не менее больное видение мира пришло и восторжествовало и будет торжествовать до тех пор, пока не вернется покой и самоуверенность, почти блаженство, XIX века, Но вернется ли? Цивилизации возвращаются редко — почти никогда Остается один путь — опираясь на добро, человеческий ум может достигнуть невообразимых высот!»
А в Индии Всеволод Иванов всё же побывал.
Он пишет:
«Самое удивительное то, что я действительно попал в Индию, хотя и не в 1913 году, а 46 лет спустя, в 1959 году, и не пешком, не с караваном (через Баку, Кабул и Пешавар), я прилетел на ТУ‑104 через Москву — Ташкент — Дели.
Меня встретили гирляндой из желтых цветов, как встречают многих советских путешественников, боюсь, что в 1913 году я был бы встречен в Дели несколько по‑другому! Хотя я попал в Индию и 46 лет спустя, впечатление от Индии было сказочно пышным, быть может, более пышным, чем даже в юности, так как я многое научился видеть и, боюсь, не покажется ли это хвастовством, кое‑что и понимать. Во всяком случае, 6ыл счастлив! Видел древние и новые города Индии, моря, реки, горы, деревни, брошенные крепости, толпу на улицах, пыль, слышал запах цветов, запах Ганга, — короче говоря, я был счастлив. <…> Как‑никак, это было завершение пути, куда я шел…»
Читатель не должен забывать, что путь Всеволода Иванова был труден. Лучшая благодарность подвижникам — память о них.
Путь Всеволода Иванова и в жизни, и в литературе был подвижническим.
Чтобы познавать — надо читать, и не просто читать для того, чтобы время провести, рассеяться.
Нет! Читая такие книги, как «Похождения факира», надо непременно задумываться и тем отдать должное памяти о писателе!
Он это заслужил.
