Надменный любовник - [11]

Ограбление в доме леди Пламворфи было не просто повторением аналогичных ограблений, предпринятых Котом за последние два года. В течение вечера кто-то имел возможность беспрепятственно пользоваться спальней хозяйки и получил доступ к ее драгоценностям.

Как Бреннан и ожидал, жертва преступления отказалась предъявить ему список гостей, обиженная тем, что подозрение полиции может пасть на человека из высших кругов.

— Это, должно быть, был кто-то из прислуги, — настаивала старая карга, разглядывая его с таким видом, как будто он выполз из водосточной канавы. — Вы полагаете, я вожу знакомство с ворами?

— Получается, что вы должны водить с ними знакомство, ваша милость. Вы сказали, что прошлой ночью не было незнакомых людей, — вежливо заметил Бреннан.

— Невыносимо! — пробормотала ее милость, и Бреннан не сомневался, что это относилось к его умышленно любезному тону, а не к ограблению.

Не будь он уже уверен, что в краже повинен Кот, он бы с радостью предъявил обвинение дворецкому леди Пламворфи. Бреннан откровенно презирал это надменное создание, с его маленькими жестокими глазками и злобным языком. У Роберта Бреннана был настоящий талант делать точные выводы о человеке с первого взгляда, и Хаукинс был ему противен во всех отношениях.

— Ее милость, должно быть, забыла про цыганку, — сказал Хаукинс, открывая парадную дверь Бреннану. Роберт нисколько не сомневался, что дворецкий указал бы ему на дверь для прислуги, если бы он не настоял, чтобы по случаю его прихода ему оказали честь и пустили с главного входа. Он не собирался пользоваться черным ходом, как трубочист.

— Цыганка? — переспросил Бреннан. Хаукинс, очевидно, не прочь был получить за свои сведения больше, чем было у Бреннана. — Прошлой ночью здесь была цыганка?

Хаукинс, казалось, интересовался происшедшим просто из праздного любопытства, поскольку, когда он убедился, что Бреннан не лезет в карман, он как бы не обратил на это внимания и продолжал:

— Конечно, она не представилась цыганкой. Держалась так, как будто считала себя настоящей леди, но если эти камушки когда-нибудь обнаружатся, то точно у нее.

Бреннана заинтересовало, что Хаукинс так хорошо владел воровским жаргоном. Он одобрительно кивнул:

— И кто же такая эта цыганка?

— Какая-то старая знакомая ее милости, наверное, обедневшая.

— Но тогда она вряд ли цыганка, правда? Иначе как она попала в круг аристократов.

— Леди Пламворфи не совсем аристократка, если вы понимаете, о чем я. — Хаукинс цинично ухмыльнулся. — Она возвысилась, конечно, но это не значит, что она не помнит своего происхождения.

— Что она здесь делала?

— А что делают цыгане? Гадают и грабят вас средь бела дня, — ответил Хаукинс с усмешкой.

Бреннан, порывшись в кармане своего огромного пальто, вытащил стопку листов и карандаш.

— Как же зовут эту цыганку и где она живет?

— Какая вам разница?

— Абсолютно никакой, — спокойно сказал Бреннан. — Вы обязаны как гражданин и служащий ее милости следить за тем, чтобы справедливость восторжествовала. Уверен, что я могу положиться на ваше чувство долга, не так ли?

— Не совсем, — пробормотал Хаукинс, отворачиваясь.

Бреннан не был расположен шутить. Он был выше слуги и просто взял его за шиворот и одной рукой придавил к тяжелой дубовой двери.

— Я был бы очень вам признателен, если бы вы помогли полиции, — спокойно сказал он.

Хаукинс покраснел и начал хрипеть.

— Мэйтланд, — произнес он, ловя ртом.воздух. — Мисс Джессамин Мэйтланд. Представилась как мисс Браун, но ее милость сказала мне ее имя, когда увидела, как я беспокоюсь, благополучно ли она добралась. Она живет в Спиталфилдз, рядом с трактиром «Пять алмазов».

Бреннан отпустил его, и Хаукинс распластался на двери, натужно улыбаясь.

— Я рад, что вы помогли, Хаукинс, — спокойно произнес он. — Передайте мою благодарность ее милости.

Спиталфилдз! За весь год, полный неудач, это было первое достижение Бреннана. Многие наиболее предприимчивые — воры использовали девушек, чтобы они отвлекали внимание жертвы, пока те опустошали ее карманы. Что может, отвлечь больше, чем хорошенькая молодая леди, предсказывающая судьбу?

Однако, насколько он понимал, здесь речь шла не о карманном воровстве, к тому же Кот всегда работал один. Возможно, он поменял тактику.

И все же Джессамин Мэйтланд — странное имя для цыганки.

— Вот ваша доля, детка.

Джессамин посмотрела на небольшую кучку монет, которую к ней подвинул Джоссайя Клэгг. В присутствии этого человека она дрожала, но старалась не показать своего страха и отвращения. Был полдень, в это время в «Пяти алмазах» расположилось всего несколько посетителей. Никто не обращал внимания на скромно одетую девушку и полицейского с Боу-стрит, сидящих за грубым столом в темном углу.

— Они собираются казнить его? — спросила она, не пошевельнувшись, чтобы взять монеты.

Джоссайя Клэгг неприятно усмехнулся, этот звук резко отозвался у нее в ушах.

— Он сбежал от своего хозяина, стащив три серебряные чайные ложки и несколько футов муарового шелка. Что же еще с ним можно сделать?

— Ему пятнадцать лет!

— Вполне достаточно, чтобы знать, что хорошо, а что плохо, — равнодушно сказал Клэгг. Он был бессердечен, но отнюдь не глуп и, должно быть, почувствовал, что Джессамин сейчас особенно нужны деньги.