Надеюсь и жду - [12]

— Это Рози?

Клодия и не заметила, как машина повернула на гравиевую дорожку, и только вопрос Адама отвлек ее от горьких размышлений. Ее дочка бежала вниз по каменным ступеням от главного входа, одетая в джинсовый комбинезончик. Мягкие черные волосы развевались вокруг ее лица. За ней, пыхтя и отдуваясь, спешила раскрасневшаяся Эми.

Адам аккуратно и плавно нажал на тормоз, и Клодия практически выпала из машины, бросившись к своему визжащему от радости детенышу, и подхватив его на руки.

— Мамочка! Эми велела мне караулить машину у окна, и я увидела, как ты едешь. — Широкая очаровательная улыбка озарила кукольное личико и большие дымчато-серые глаза. — У нашей школы обвалилась крыша! — возбужденно фантазировала она. — Вся наша школа чуть не обвалилась.

— Только потолок в гардеробе, в одном месте, — объяснила запыхавшаяся Эми. — Миссис Посинджер позвонила как раз перед обедом и спросила, не можем ли мы забрать ее, поскольку всех остальных детей уже отправили по домам. Они вызывают штукатуров, чтобы успеть сегодня сделать ремонт.

Клодия нежно разомкнула руки дочери, которая с силой обняла ее за шею.

— Иди с Эми в дом, котенок. Я приду через одну минуту. — Она и настолько не задержалась бы, если бы, спеша остановить свою энергичную малютку, не оставила сумочку на сиденье… — А потом я переоденусь, и, может быть, мы устроим пикник в бухте.

Она не хотела, чтобы дочка оставалась на виду у Адама ни секундой дольше, и проклинала обстоятельства, которые допустили это. Затаив дыхание, она смотрела, как, вдохновленная обещанным пикником, Рози берет Эми за руку и послушно возвращается в дом.

Все обошлось. Клодия с облегчением вздохнула, но тут же ее прошиб холодный пот, а земля закачалась под ногами, потому что над ее ухом раздался холодный и четкий голос Адама:

— Это мой ребенок!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Что ты сказал? — с трудом проговорила Клодия, поскольку губы ее внезапно пересохли и онемели.

— Ты слышала. — Сухие льдинки в его голосе захрустели от холодной ярости. У Клодии болезненным спазмом сжало желудок, тело обдало жаркой волной. — У нее подходящий возраст и цвет волос. Она — Уэстон. Это не ребенок Тони Фавела.

Тон его был жестким и непреклонным, словно сказанное было настолько бесспорным, что помоги Господь каждому, кто посмеет это опровергнуть.

По коже Клодии пробежали мурашки. Ей захотелось броситься в дом, запереть все двери и превратить его в неприступную крепость, но ноги едва держали и не способны были преодолеть даже короткую дистанцию.

— Ну? Ты же не посмеешь отрицать?

Слова звучали резко и сурово и напоминали промозглый зимний ветер, пронизывающий насквозь.

Потрясенная Клодия не могла отвести от него безумного взгляда, отчаянно ища спасения от этого кошмара и не находя его. Раздраженный ее молчанием, он тонкими сильными пальцами схватил ее за руку. Клодия вздрогнула, и ее застывшие чувства снова вернулись к жизни. Это прикосновение было самым худшим, что случилось с ней за сегодняшний день. Он как будто нажал волшебную кнопку, и она перенеслась в безмятежное прошлое, погрузившись в бездну пьянящих бурных ощущений и забытых желаний, которые считала давно погребенными.

— Ты с ума сошел! — процедила она сквозь стучавшие зубы и лихорадочно затрясла головой, стремясь освободиться от его сокрушительного и пугающе примитивного воздействия, а ее волосы выбились из заколки и беспорядочно разметались по плечам.

Она попыталась выдернуть руку, но его пальцы сжались сильнее, и он притягивал ее все ближе.

Адам не обратил внимания на ее жалкий выпад, и в глубине его серых глаз вспыхнула решимость.

— Я все равно узнаю, Клодия. Даже если придется сделать анализ на ДНК. — Он сжал губы. — И если понадобится, я этого добьюсь.

Она не сомневалась, что он так и поступит. Маска обаяния, которую он носил с такой безупречностью, когда она его впервые встретила, сейчас была сброшена. Ему она больше не требовалась — ни к чему очаровывать женщину, которая почти лишилась всего своего состояния. Она не имела больше материальных благ, которых он мог пожелать. Теперь ему нужен был от нее только ответ, и он ни перед чем не остановится, чтобы его получить.

Должно быть, он прочитал в ее глазах капитуляцию, потому что угрюмо улыбнулся и привлек ее к себе еще на дюйм, достаточно близко, чтобы она почувствовала, как исходящее от него напряжение обжигает ей кожу.

— Итак, — продолжал он, — мне нужна правда. Рози — моя дочь?

Слишком взволнованная, чтобы говорить, Клодия кивнула и так низко опустила голову, что густые шелковистые пряди упали ей на лицо и закрыли его. Она услышала, как он с шумом выдохнул воздух. Взяв ее рукой за подбородок, резко поднял ей голову.

— Ты знала, что ждешь ребенка от меня, и вышла за Фавела, — заключил он тоном беспощадного судьи.

Сердце Клодии больно забилось о грудную клетку. Никогда в жизни никто не изливал на нее презрение в таком изобилии, и к тому же незаслуженное. И от этого ей было еще хуже. Ведь не кто иной, как Адам, виноват в том, что случилось.

— Да, я вышла за него! — Это уже слишком. В то время предпринять что-либо еще, кроме как согласиться на предложение Тони стать его женой, было нереально. — А что мне оставалось делать? — Она сверкнула глазами, небесную голубизну которых омрачили гнев и боль. — Разве у меня был выбор?