По принятой у военных неофициальной терминологии, солдаты регулярной афганской армии.
Так в переговорах по рации называли «душманов». Кстати, само это слово ввели в оборот наши пропагандисты в первые годы войны, и существует оно, главным образом, на страницах газет. Армейские по созвучию быстро переделали «душманов» в «духов». Сами же афганцы называют бойца оппозиции «моджахедом» — борцом за веру, или «ашраром» — врагом.
Просторечное название местных денег — «афгани»
Крупнокалиберный пулемет Дегтярева — Шпагина.
Буквально: советский, от слова «шура» — совет (фарси).
Демократическая организация молодежи Афганистана — аналог ВКЛСМ, который с помощью наших советников пытались создать в этой стране.
Афганская служба государственной безопасности.
Свод обычаев у народов, исповедующих ислам.
Крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый.
Однажды Ада Петрова, коллега и по совместительству жена собкора Гостелерадио Михаила Лещинского, вернувшись домой, с гордостью сообщила, что ходила за покупками на Майванд. Это район Кабула, где советским появляться запрещено. «Лещ» пожал плечами и произнес гениальную фразу: «Тебе ума бы столько, сколько смелости». Это, в общем, и про меня тоже.
Принятое в переговорах по рации обозначение мирных жителей.
«Сорбоз» — солдат (фарси).
КЗС — костюм защитный сетчатый: пятнистая одежда из хлопковых ниток, продуваемая ветром. У КЗС один недостаток: нет карманов. Курящие поэтому подвешивают спички на веревки от капюшона, а сигареты прячут в каску.
Зенитная самоходная установка.
Тогда, в Афганистане, Востротин не назвал мне имя того капитана: не мог. Только спустя несколько лет признался: это был Виктор Федорович Карпухин, впоследствии — один из легендарных командиров и основателей «Альфы». К сожалению, его уже нет на свете.
Переносной зенитно-ракетный комплекс, например — «стингер».
Медицинский спирт, перемешанный с «фантой».
Царандой — афганская милиция.
«Наливниками» в Афганистане называли машины с цистернами, которые перевозят ГСМ — горюче-смазочные материалы.
Ну, тут я немножко вру, как же без этого? Очень жаль было оставлять накопленное почти за четыре года добро: кремневое ружье производства 1870 года (ровесник Ленина!), длиннющую кривую саблю, которую не запихнешь ни в один чемодан, отличную чешскую мелкокалиберную винтовку, а главное — подарок Востротина: великолепный револьвер «Беретта». Только потом стало понятно, что это можно было бы спокойно провести через границу с любой военной колонной и любоваться всем этим по сей день. Теперь этим, наверное, любуется кто-то другой — в Кабуле.
