Национализм как политическая идеология - [5]
Если сгруппировать наиболее часто встречающиеся употребления интересующего нас термина, обнаружится, что он имеет, по меньшей мере, четыре значения.
1. Идеология становления государства («государствостроительства», state-building). Национализм здесь выступает как идейное обеспечение процесса «собирания» государства, или «государственного строительства». Классические примеры в этой связи — движение Рисорджименто, приведшее к образованию итальянского государства в 1860-е гг., и объединение немецких земель вокруг Пруссии, завершившееся образованием Германии в 1870-е гг.
2. Идеология социальной интеграции («нациостроительства», nation-building). Государство в этом случае уже есть, и национализм необходим ему для легитимации мероприятий по консолидации населения — превращения последнего в культурно однородную общность, нацию. Иллюстрациями здесь могут служить Япония последней трети XIX в., Турция в период правления Мустафы Кемаля (1923-1938), а также Египет, Иран и Китай 1920-1930-х гг.
3. Идеология антиколониализма. Это явление в советское время называлось в отечественной (а также в зарубежной марксистской литературе) «национально-освободительным движением». В международном обществоведении, однако, не принято проводить различие между («буржуазным» и потому подлежащим осуждению) национализмом, с одной стороны, и («хорошим» и «прогрессивным») «национально-освободительным движением», с другой. Весь комплекс политико-идеологических явлений, связанных с борьбой народов Азии и Африки против колониализма, нейтральным образом квалифицируется как «национализм».
4. Идеология этнически мотивированного сепаратизма (сецессионизма). Как мы уже заметили выше, под «национализмом» в наше время часто понимают именно подобные движения (чеченский, тамильский, квебекский «национализм»).
Кроме того, иногда разновидностью национализма считают панэтнические интеграционистские идеологии (панарабизм, панславизм, пантюркизм, сионизм и пр.), однако об этом речь пойдет особо.
Многозначность термина «национализм» дает нам право задаться вопросом: имеем ли мы дело с одной и той же вещью, обозначаемой одним и тем же словом, или это слово обозначает множество разных вещей? Иначе говоря, существует ли более-менее единое явление, именуемое «национализмом», или более корректно вести речь о совокупности различных явлений? Мы отправляемся от допущения, что национализм — вполне определенный тип политической идеологии, отличный от идеологий других типов. Как определить содержание этой идеологии, учитывая то разнообразие форм, которое мы описали выше?
Уместно начать с предельно широкой дефиниции.
Национализм — это политическая идеология, ключевым понятием которой является «нация».
Предложенное выше определение, однако, мало что проясняет, поскольку терминологический хаос, сопровождающий употребление слова «нация», не менее удручающ, чем в случае со словом «национализм». Проведем анализ данного словоупотребления.
Термин «нация» в его современном значении фиксируется европейскими словарями с 1830-х гг. До этого времени в слово «нация» вкладывался совершенно иной смысл. На протяжении всего Средневековья, а также Ренессанса и первых веков Нового времени слово «нация» (natio) было политико-идеологическим термином, не обозначавшим «народа» той или иной страны. Под «нацией» понимали лишь высшую часть общества — светскую и духовную аристократию. Что касается «народа», то для его обозначения применялся другой термин — populus, причем этот термин (le peuple, the people, popolo, pueblo) получает распространение лишь в эпоху Просвещения[12]. В Средние века «нациями» называли также землячества купцов в той или иной стране и студенческие землячества в университетах. В Парижском университете в XIII в. насчитывалось три нации — галльская (к которой причислялись итальянцы, испанцы и греки), норманнская и английская (к каковой относили немцев, поляков и скандинавов); чуть позже к этому списку добавилась четвертая нация — пикардийская, в которую были записаны бургундцы, норманны и валлоны.
В Орлеанском университете в XIV в. имелось десять наций: французская, норманнская, пикардийская, аквитанская, шампанская, лотарингская, туринская, бургундская, шотландская и германская. К германской нации относились выходцы из Польши, Дании, Италии, а также Далмации и других земель Священной Римской империи[13].
В категориальном аппарате современной социальной науки — политической науки в том числе — термин «нация» отсутствует. Разумеется, он употребляется в научной литературе, но имеет при этом тот же статус, что и другие слова обыденного языка. Ниже мы вернемся к вопросу, в какой мере это обстоятельство носит случайный характер. Пока же обратим внимание на вариативность значений этого слова в обыденном словоупотреблении.
Под «нацией» часто понимают государство. Так, британские, американские и канадские СМИ, сообщая о переговорах между представителями Северной и Южной Кореи, говорят о переговорах между «двумя нациями». Сериал «Агент национальной безопасности» звучит как перевод с английского — еще полтора десятка лет пресловутый агент служил бы в «государственной безопасности». Наконец, чем иным является Организация Объединенных Наций как не организацией объединенных государств? Получается, что термины «государство» и «нация» — синонимы. Но если бы это было так, не существовало бы выражения «многонациональное государство», равно как не существовало бы Организации непредставленных наций (куда входят абхазцы, чеченцы, курды и еще несколько десятков субъектов).
Книга посвящена философскому осмыслению понятия и практик гражданства в современном мире. В ней рассматриваются важнейшие проблемы теории гражданства и основные параметры и направления вызванных ими интенсивных дискуссий в мировом философском и научном сообществе. Архитектоника книги также подчинена задаче выявления полемического напряжения современного дискурса о гражданстве. В нее включено эпохальное эссе Т. Х. Маршалла, явившееся отправной точкой современных дебатов о гражданстве. На их узловые моменты обращает внимание читателя обширное введение, написанное В. Малаховым и являющееся «критическим» по отношению к двум другим текстам, составляющим данную книгу.Книга предназначена философам, политологам, социологам и историкам.
Почти 20 лет назад возникла технология общения в сравнительно небольших сообществах через интернет. Мы уже использовали эту возможность, создавая форумы.Первый, открытый моими товарищами, работает с 1999 года до сих пор. Многим из нас он сослужил большую службу. Мы смогли обсудить важные проблемы того турбулентного времени — на форуме излагали свои мысли и сомнения приверженцы самых разных проектов и доктрин. Всем им это было надо — и высказаться, и выслушать своих оппонентов и даже противников. В основном все старались докопаться до корней наших проблем, легкая полемика не очень увлекала.
Автор этой книги Андрей Колесников – бывший шеф-редактор «Новой газеты», колумнист ряда изданий, автор ряда популярных книг, в том числе «Спичрайтеры» (премия Федерального агентства по печати), «Анатолий Чубайс. Биография», «Холодная война на льду» и т.д.В своей новой книге Андрей Колесников показывает, на каких принципах строится деятельность «Общества с ограниченной ответственностью «Кремль». Монополия на власть, лидирующее положение во всех областях жизни, списывание своих убытков за счет народа – все это было и раньше, но за год, что прошел с момента взятия Крыма, в деятельности ООО «Кремль» произошли серьезные изменения.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Тема Арктики всегда находится в центре внимания, однако сегодня к этому региону обращен пристальный интерес всего мира. Именно к Баренцеву морю и в целом к северным морским районам приковано внимание ведущих морских держав в связи с потеплением Арктики и соперничеством за обладание ее природными ресурсами, в том числе такими, как углеводородные ресурсы и рыбные запасы.Насколько Россия готова к такому соперничеству и чем руководствуются отечественные политики, уступая без достаточных на то оснований свои исторические морские арктические районы? Ответы на эти непростые вопросы читатель найдет в книге.Автор — В.
«Макиавелли умер почти пятьсот лет назад, однако его имя до сих пор звучит на устах тогда, когда надо описать лукавые, коварные шаги и действия, предпринятые в большой политике», – так начинает свою работу Квентин Скиннер и, чтобы опровергнуть это несправедливое обвинение незаурядной личности, коей, несомненно, является Макиавелли, исследует три главные работы: «Государь», «Рассуждения о первых десяти книгах Тита Ливия» и «История Флоренции» – и представляет собственную интерпретацию мировоззрения Макиавелли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.