Начинаем жить - [27]

Медпункт встретил их длинной очередью. В белоснежном коридоре вдоль стены сидели старушки и молодушки с детьми. Геля вопросительно взглянула на Андрея: неужели не испугается? Но Андрей бодро встал в конце очереди.

— Так даже лучше, — шепнул он ей, — пообщаемся с народом. Изучим, какой характер у медички.

— Твои проблемы, ты и изучай, — решила Геля. — А я на пляж, у меня отпуск.

— Ну, шагай, — не стал удерживать Андрей.

Геля с облегчением выскочила из душного коридора.

А Андрей затеял разговор со старушкой соседкой. Та подвязала потуже белый платочек и охотно пустилась в рассказ о своих хворостях — где покалывает, как подкатывает, когда свет застит.

— На облегчение надеетесь? — спросил он, кивнув на дверь и наконец свернув рассказ на интересующую его тему.

— Облегчение после смерти будет, — твердо ответила старушка. — А пока Надюшка мне мазь дает, ломоту в суставах уменьшает.

— А врач что говорит?

— Врач мне мазь и выписал. К врачу далеко, надо в райцентр ехать. Раз в год съездишь, потом тут лечишься.

— А Надюшка на вас всех одна?

— Одна. Да нас тут не так чтоб много. Раньше куда больше было, теперь кто поумирал, кто уехал.

— А Надюшка?

— Она приехала, на фершала учится. Бога молим, чтобы не переманил никто.

Дверь открылась, выпустила мамашу с маленькой девочкой и впустила пожилую женщину в голубой косынке.

Андрей задумался: вот тебе и расклад, вот и решай, кому уезжать, а кому нет.

Наконец дошла и до него очередь, и он вошел в кабинет.

Белые занавески на окнах, белый стол, белый шкафчик с медикаментами и игрушками, свежевымытый линолеум. Сестричка оказалась маленькой, кудрявой, с мелкими чертами лица, с серыми небольшими глазками, острым носиком. Леонид ее выбрал явно не за красоту, и это обнадеживало. Выражение лица у Надежды было очень серьезное, но в самой серьезности было что-то детское и трогательное. Во всяком случае, так показалось Андрею. Птичка-невеличка. Самостоятельная. Одета тоже вся в белое, как все вокруг, белая косынка, белый халат. Обращение вежливое, деловитое.

Андрей тут же вытащил ампулу, протянул руку и попросил уколоть.

— Жара! Сердце подпитать надо, — со вздохом сообщил он. — И еще давление померьте. Если высокое, таблетку приму.

Сестричка изучила ампулу и кивнула Андрею — да, да, сейчас сделаю. Померила давление, оказалось нормальное.

— А чего тогда голова болит? — развел с недоумением руками Андрей.

Надежда строго на него взглянула и готова была уже сказать дежурную фразу: «Пить меньше надо!» — но осеклась и слегка покраснела, этот ее пациент явно не грешил пристрастием к спиртному.

— Не знаю, — честно сказала она. — От жары, наверное. — И сочувственно улыбнулась.

Андрей тоже улыбнулся Надежде в ответ.

— Что ж, вы и по воскресеньям работаете? — спросил он.

— Бывает, что и работаю.

Из соседней комнаты показалась наголо обритая лопоухая голова мальчугана и уставилась на Андрея глазами-вишнями.

— Мам, — позвал мальчишка громким шепотом, — а чего мне дальше делать? Я журнал досмотрел.

— Помощник? — осведомился Андрей и почувствовал, до чего по Ваньке соскучился. И вдруг торопливо заговорил: — Давайте познакомимся, Надя, я — родной дядя Леонида, он вам, наверное, говорил, что к нему дядька из Москвы приехал. Так вот это я и есть. Андрей Сергеевич меня зовут. Вы мне помогли, сердце подпитали, давление померили, а теперь позвольте и мне вам помочь. Отпустите со мной Алешку. Мы с ним искупаемся, поплаваем. А потом я вам его приведу. Или Леня. Как скажете. Чего мальцу в духоте маяться-париться?

Трудно передать, сколько сразу чувств промелькнуло на лице Надежды, она и удивилась, и испугалась, и обрадовалась, но потом сразу посуровела и напряглась.

— Вот я вам сейчас паспорт покажу, — продолжал уговаривать Надежду Андрей. — Видите, Сергеев, и Леонид тоже Сергеев, родного моего брата сын. Хотите, оставлю паспорт, если сомневаетесь, что с незнакомым человеком сына отпускаете. А знаете, что? Я сейчас Лене по мобиле позвоню, пусть он подтвердит, что со мной можно Алешу отпустить. У меня, знаете ли, внук чуть помладше вашего, вот увидите, мы с Алешкой поладим.

Андрей набрал номер, попросил Леонида, объяснил племяннику ситуацию и передал мобильник Наде.

Та слушала и кивала.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Поняла. До вечера.

Помолчала и сказала, возвращая мобильник:

— Ну что ж, если Алексей согласен, пусть идет.

— Пойду, — сказал мальчишка, опять посмотрел на Андрея глазами-вишнями и протянул ему руку, а тот провел по бритой голове и все поглаживал ее, поглаживал — до того приятные эти лопоухие головенки.

— Мы и пообедаем с ним, вы не волнуйтесь, Надя, — прибавил Андрей Сергеевич. — Вы до каких сегодня?

— До четырех.

— К четырем и доставлю, я или Леня. Волноваться вам нечего. Вы ведь не волнуетесь?

— Да нет, вроде не волнуюсь.

А сама, конечно, волновалась, это видно было по напряженному лицу и порозовевшим щекам. Но раз с Леней договорились, чего уж там!

— Спасибо вам, Андрей Сергеевич.

— Не за что. Пошли, казак! Будешь дорогу показывать. И панамку дайте, а то голову напечет.

Вышло все неожиданно, но по-хорошему. Андрей был доволен. И рука у Надежды оказалась легкая. А вот как жизнь заладится, было пока неясно.